В предыдущих заметках я уже не раз упоминал о «законе инерции речи»,
так что подробно останавливаться на сущности этого языкового явления нет
необходимости. Этим «наукообразным» термином я позволил себе назвать
(да простят меня лингвисты!) такие выражения, которые постоянно
встречаются в одинаковом виде, особенно в очерках и стихах, причем автор
употребляет их «по привычке», не желая вникать в их смысл. Приведу два
ярких примера. «Старушка мать»... Это выражение мы можем
встретить в сотнях стихотворений и песен о солдатах и матросах: их
непременно провожает, ждет или встречает «старушка мать» (или
«мать-старушка»). А почему, собственно, матери солдата или
матроса обязательно быть «старушкой»? В армию и флот у нас призывают
юношей восемнадцати — двадцати лет, когда обычный (средний) возраст их
матерей тридцать восемь — сорок пять лет. Можно ли этих женщин назвать
«старушками», как это делают авторы стихотворений, песен и очерков? Конечно, нельзя! «Старушки
матери» были у солдат царской России времен Николая I, когда солдатчина
тянулась двадцать пять лет. Вот откуда идет «по инерции» это выражение,
совершенно не подходящее к матерям воинов нашего времени. Русский народ говорит: «Сорок два года — баба ягода». Именно в этом возрасте и находятся матери наших солдат и матросов, которых так старят наши поэты. Я
допускаю, что со всем сказанным не согласятся читательницы этих строк,
едва достигшие двадцатилетнего возраста. Ничего! Лет через пятнадцать и
они будут согласны... Еще пример. «Живые цветы»... Упоминание об этих «живых цветах» весьма часто можно встретить в наших газетах. А
для чего, собственно, к слову «цветы» добавлять «живые»? Цветам
естественно быть живыми, а не искусственными, и только в тех случаях,
когда речь идет об искусственных цветах, так и надо их называть. Я
читаю газетную заметку, в которой говорится о годовщине смерти
белорусского поэта Якуба Коласа: «Писатели и ученые, родные и близкие
возложили на могилу венки и букеты живых цветов...» Ну для чего
здесь «живые»? Неужели кому-нибудь может прийти в голову, что на могилу
народного поэта, да еще в августе, принесут цветы, сделанные из материи и
проволоки? Конечно, нет! Но такова «инерция речи», что к слову «цветы»
прилип эпитет «живые». Позволю себе немного уйти в область
воспоминаний. В молодости мне как-то довелось слушать лекцию по поэтике
Валерия Брюсова. Говоря об эпитетах, он призывал молодых литераторов
умело выбирать эпитеты и воздерживаться от таких, которые сами собой
разумеются... «Не говорите в стихах «зрячий глаз», — поучал Брюсов, — ибо глазу свойственно быть зрячим...» «Живые цветы» принадлежат к тому же ряду... * * * Еще об одной «инерции», хотя и другого рода. «Иван Дмитриевич со своей супругой Валентиной Сергеевной сортируют яблоки из своего сада». Эту подпись я прочитал в газете под фотоснимком, изображавшим садовода-любителя и его жену. Прочитал
и подумал: а почему «с супругой», а не с «женой»? И вспомнил, что
«супруга» в разговорном языке всё чаще вытесняет «жену». Посмотрел
у Даля: «Супруг и супруга почему-то почитаются более вежливым, чем муж и
жена». Заметьте: Даль пишет «почему-то», следовательно и в те времена
это вызывало удивление. Но обратимся к классикам. Раскрываю наугад Пушкина: «Я обвенчана, я жена князя Верейского...» — отвечает Маша Дубровскому. Раскрываю Крылова: «А с доброю женой, кто этого не знает, Живется как-то веселей...» («Откупщик и сапожник») Примеры легко умножить. Мы
не скажем о картине, изображающей Пушкина с женой, «Пушкин с супругой»,
мы не назовем письма Льва Толстого к жене «Письмами к супруге» и т. д. Почему
же за последнее время — кстати и некстати (пример — приведенная в
начале газетная заметка) вместо милого слова «жена» всё чаще мелькает
холодно-официальное «супруга»?.. Ведь слово «супруга» кроме официальной формы имеет еще и другую: если не ироническую, то шутливую. Примеры этого можно легко найти у классиков. Сперва обратимся к Пушкину: «А что же делает супруга, Одна в отсутствии супруга?» («Граф Нулин») Шутливая интонация тут не вызывает сомнения. Вспомним еще слова, которые «проповедывал Евгений»: «Когда б мне быть отцом, супругом Приятный жребий повелел...» И здесь ясно чувствуется пушкинская ирония к словам «философа в осьмнадцать лет»... А письмо Ленского к Ольге перед дуэлью: «Сердечный друг, желанный друг, Приди, приди: я твой супруг...» Иные
(из тех, кто знаком с Ленским не по поэме Пушкина, а только по опере
Чайковского) воскликнут: «Помилуйте! Какие же шутки в такой трагический
час?!» Напоминаю, что следующую строфу в поэме Пушкин начинает строкой: «Так он писал темно и вяло»... (курсив Пушкина). Открываю Гоголя. «Мертвые души». Визит Чичикова к Собакевичу. «Что ж, душенька, пойдем обедать...» — сказала Собакевичу его супруга...» О наличии иронии у Гоголя, я думаю, можно не распространяться. Однако
вернемся от классической литературы к жизни. И здесь мы снова
столкнемся со словом «супруга», применяемым к месту и не к месту. Нет, решительно «жена» должна быть восстановлена в своих правах! |