В предыдущем разделе под понятием «брань» я разумел, конечно,
непристойную ругань, те совершенно нецензурные слова и выражения,
которые, к сожалению, у некоторых вошли в привычку... А разве существует «пристойная ругань»? — спросит иной читатель. Да,
существует. Если я воскликнул: «Ах, черти полосатые!» или «Ну и силен,
леший!» — то нельзя сказать, что я сквернословлю, хотя «черт» и «леший» —
отнюдь не являются приветливыми словами. Впрочем, здесь много
условного. «Кашляет, как ведьма» — близко к брани, а «смеется, как
русалка» — явный комплимент, «пристал, как бес!» — порицание, а «ловко
пляшет, черт!» — восхищение. Автор этих строк, конечно, не
считает, что наша разговорная речь всегда должна быть «стерильно» чистой
от всяких эмоциональных выражений... Едва ли, например, рыболов, у
которого сорвалась с крючка вытащенная им из воды большая рыба
(сорвавшиеся рыбы всегда «большие»), — удовлетворится книжным возгласом
«увы!» Гораздо вероятнее, что он выразится более жизненно: «А, черт!»
или «Вот дьявол!» Такое явление никак нельзя считать порчей нашей речи.
Беда в том, что у многих «чертыханье» вошло в привычку и они поминают
черта «автоматически»... Весьма близка к «чертыханью» другая скверная привычка — божба: все эти «ей-богу», «разрази меня бог!» и т. д. Нередко
чертыхание в разговорном языке отлично уживается с божбой. Тогда
получается такое: «Боже мой, что за погода! Черт знает, какой дождь!...»
Или: «Ни черта не видно! Ей-богу, не дойду...» Подавляющее
большинство из нас не верит «ни в бога, ни в черта», поэтому чертыханье и
божба, эти пережитки прошлого, должны быть признаны дурными привычками,
отнюдь не украшающими нашу разговорную речь. |