Самодуры вместо самоедов

Владимир Маяковский мечтал о том времени, когда лишь из Леты можно будет выловить «остатки слов таких, как проституция, туберкулез, блокада». К сожалению, слова эти до сих пор не канули в Лету. Зато Даниил Гранин обратил наше внимание на то, что за годы советской власти мы почти перестали употреблять слова милосердие, сострадание, снисхождение. Особенно много «ненужных» слов оказалось среди тех, которые начинаются с благо- (благодетель, благонравие, благорасположение). Посмотрим, какие слова, начинающиеся на само-, оказались невостребованными в наши дни.

Первая часть само- в составе сложных слов может иметь несколько значений. Однако мы сосредоточимся лишь на тех словах, в которых само- обозначает направленность действия, названного во второй части, на самого себя. Иными словами, нас будет интересовать, какие же именно действия, направляемые на себя, любимого, оказываются неактуальными в наше время.

Наименее употребительны те слова, вторые части которых требуют от «себя» таких действий, которые называются усовершенствованием, воспитанием и образованием. Другими словами, можно предполагать, что наши современники либо вполне удовлетворены своими знаниями, поведением и качествами, либо полагают, что не они сами, а кто-то другой должен их учить, воспитывать и вообще «улучшать».

Другая группа интересующих нас невостребованных слов с само- обозначает готовность пренебречь собственными эгоистическими интересами ради целей общих, благородных и возвышенных. Речь идет о словах самоограничение, самоотвержение, самопожертвование. Согласитесь, слово самоотверженный (человек, труд, поступок) мы обычно употребляем либо по отношению к участникам Великой Отечественной войны, либо по отношению к делам семейным. И никогда – по отношению к ныне действующим политикам, государственным деятелям, руководителям правоохранительных органов, известным журналистам. Неужели почти к каждому из них применимо «своего не упустит"? Каким же моральным авторитетом они тогда могут быть?

Обратимся к забытому теперь слову самокритика. Еще в середине прошлого века оно было у всех на слуху. И наряду с критикой объявлялось в официальной пропаганде важнейшей движущей силой общества. Теперь не то. Не слышно и не видно этого слова. А признание собственных ошибок можно встретить только в выступлениях и мемуарах людей, утративших властные позиции. А люди при власти ни за что не соглашаются признать свои абсолютно очевидные ошибки. Причем даже самые мелкие. Видимо, очень наивно полагая, что есть такие представители рода человеческого, которые никогда и нигде никаких ошибок не совершают.

Приведу пример, имеющий прямое отношение к русскому языку. Уже много лет одна уважаемая радиостанция анонсирует свою обычно очень интересную передачу заставкой: «Дамы приятные во всех отношениях перемалывают кости отечественного телевидения». По-русски не говорят перемалывать кости – если речь, конечно, не идет о получении костной муки, чем едва ли могут заниматься очаровательные дамы даже ради отечественного телевидения. А вот кости и косточки по-русски перемывают, что значит «обсуждают кого-то, сплетничают о ком-то». И это абсолютно точно обозначает содержание беседы двух милых женщин. Но когда я попытался указать на это, то ответ в эфире заставил меня вспомнить свою послевоенную мужскую школу. Примерно так же там реагировали не самые лучшие учительницы на попытку заядлого двоечника или отпетого хулигана открыть рот.

Так что общие наблюдения и конкретные факты сошлись. Наш современник, как показывает язык, очень доволен собой и, вообще, в отношении самого себя абсолютно самоуспокоен. И готов эту свою высокую самооценку и способы самообогащения всячески оберегать. Не знаю, подтвердят ли это чисто лингвистическое заключение социологи. Ведь оно – сигнал того, что не все благополучно в обществе. А что касается русского языка, то с ним, по крайней мере в части слов на само-, все в порядке. Все нужные слова в словарях есть. А если некоторые из них оказываются малоупотребительными, то русский язык за это отвечает лишь в слабой степени. Не в большей, чем за милосердие или туберкулез.

Хамство

Словообразовательное гнездо с корнем хам– имеет почти все возможные производные слова: хамка – для лица женского пола, хамьё – для обозначения собирательности, прилагательные хамский, т. е. «присущий», и хамоватый, т. е. «склонный», бесприставочные глаголы хамить, т. е. «производить соответствующие действия», и хаметь, «начинать проявлять себя соответствующим образом», а также глаголы приставочные нахамить, схамить, обхамить, охаметь. Такая разветвленность одно из убедительных проявлений востребованности соответствующих понятий и слов, а следовательно, укорененности таких явлений в нашей современной жизни. Впрочем, слишком большой удельный вес хамства в ней очевиден и без лингвистических аргументов.

Хамство – это характеристика поведения, проявляющаяся в процессе общения. Причем обычно речь идет об общении между двумя людьми, однако не исключено и общение между группами, коллективами, организациями. Поэтому для семантизации соответствующего корня целесообразно воспользоваться глагольной конструкцией Х хамит Y-у, где Х – производитель соответствующего действия, а Y, выступающий в форме дательного падежа, нерасчлененно называет и адресата соответствующего действия, что типично для формы дательного беспредложного, и его объект. Последняя роль обычно исполняется винительным падежом, что и находим, например, в обхамить соседа (продавщицу). Хамит обозначает такое поведение, которое отражает не ограниченные ничем (ни формальной вежливостью, ни принятыми нормами, ни уважением к Y-у и его интересам и особенностям) поступки Х-а, направленные на достижение его собственных невозвышенных интересов. При этом такие проявления могут относиться к сферам материальной и моральной, т. е. и толкнул, и нецензурно обругал. Быть направленными и на унижение другого (рассказал нечто о его сугубо частной жизни), и на собственное возвеличивание (рассказал о своих наградах или о близости к властям). Носить сознательный, целенаправленный характер или представляться самому хамящему как поведение естественное, нормальное, не отмеченное ничем предосудительным. Короче говоря, хамит это ведет себя, удовлетворяя собственные невозвышенные инстинкты и/или не считаясь с интересами другого и даже попирая эти интересы.

Производные слова с корнем хам– имеют в словарях пометы разг., грубое, просторечн., презрительн. и даже бранное. Это значит, что соответствующие слова, как не нейтральные, нельзя употреблять в любой ситуации, их следует решительно избегать в официальном общении, а в спонтанном домашнем общении с близкими людьми, где такие образования допустимы, все же контролировать свой выбор. Сверяя серьезность проступка с возможностью использовать для его называния слова с корнем хам-. Есть однако и другое ограничительное требование для говорящего/пишущего. Требование это состоит в отказе от обобщений.

Если Х проявил неуважение к другому, стремясь к достижению собственных целей, можно сказать, что Х схамил (нахамил) Y-у. Таким образом будет четко назван единичный факт хамского поведения Х-а. Употребление бесприставочного глагола несовершенного вида в Х хамил или Х хамил Y-у оставит неясным вопрос о том, как много и как часто Х проявлял себя подобным образом. И эта неопределенность – один раз, случайно или много раз, систематически – может привести к бесплодной дискуссии, оставляя, таким образом, в стороне суть проявлений Х-а. Еще более неудачным следует признать формулировку Х – хам. В таком случае утверждается соответствующее постоянное качество Х-а, однако для такого обобщения необходимы длительные и разносторонние наблюдения за поведением Х-а, которые, разумеется, практически никогда не проводятся. Крайне безответственным является Х всегда хамит, где всегда также никогда не может быть доказано, но легко опровергнуто, поскольку в действительности заведомо найдутся такие проявления Х-а по отношению к Y-у, которые никак нельзя назвать хамскими. Вообще, надо быть поосторожнее с клеймами типа хам, вор, дурак и т. п., ограничиваясь лишь указанием на известный говорящему/пишущему единичный факт: нахамил, украл, сглупил и т. п.

Объект хамства, Y, может реагировать на проявления Х-а по-разному. Готовый принять подобное к себе отношение – холуй, т. е. «человек, принимающий неуважение к себе за норму жизни, готовый подчиняться своему оскорбителю и даже угождать ему с корыстной надеждой на его благосклонность». Лишенный чувства собственного достоинства (об этом слове см выше), холуй, обретя власть, сам обычно становится хамом по отношению к тем, кто в тех или иных обстоятельствах оказывается зависимым от него.

К сожалению, у меня нет эффективного совета, как именно следует противостоять проявлениям хамства. Ясно лишь то, что нельзя ни становиться холуем, ни отвечать на хамство другим хамством. Цепная реакция и выяснение вопроса, кто первый начал, может привести только к беде. Можно лишь сказать, что в каждом конкретном случае следует пытаться урезонить хама по-разному, от обращения к остаткам его совести до общественного воздействия (только теоретически) и даже обращения в суд.

Сумел, удалось или повезло?

Обсуждая футбольный матч, болельщики часто расходятся во мнениях: отражает ли результат уровень игры команд или перед нами дело случая – счастливого для одной команды и несчастливого для другой. Русский язык позволяет ясно отделять закономерный результат и счастливую случайность. Однако по отношению к реальности такое различение провести довольно трудно.

В стихотворении «Жди меня» Константин Симонов писал: «Кто не ждал меня, тот пусть скажет: «Повезло». Не понять не ждавшим им, что среди огня ожиданием своим ты спасла меня» (курсив мой. – И. М.). Русский безличный глагол везти (повезти) обозначает такую ситуацию, когда обстоятельства сами собой, без всяких усилий главного героя, обеспечили ему благоприятный результат. Как в сказке, где все происходит «по щучьему веленью, по моему хотенью». У глагола везти в обсуждаемом значении есть и производные: везенье, везучий, везунчик.

Такое же значение стоит за словами удача, удачливый. Замечу, что невезучий и неудачливый – это «двадцать два несчастья». Так называют человека, которому постоянно, фатально, во всем – в большом и малом – не везет. Широкое употребление слов везти, удача, по мнению многих ученых, отражает представление о таком мире, где очень многое, если не все, зависит от отдельного случая или от стечения разнообразных обстоятельств. Такой взгляд не требует больших усилий со стороны человека, влекомого «роком событий».

С другой стороны, в русском языке есть слово успех, в значении которого нет указания именно на случай и обстоятельства. Конечно, успех может приходить случайно, но чаще он возникает в результате усилий самого человека. И тогда мы говорим закономерный, заслуженный, трудовой успех. Еще более сильный акцент не на случайность, а на усилия самого человека делает безличный глагол удаться, хотя формально он и связан со словом удача, которая есть «результат везения». Например: Мне удалось решить задачу, где удалось нельзя заменить ни на повезло, ни на удачу, поскольку речь идет именно об усилиях человека.

Еще более решительный шаг в сторону целенаправленных усилий человека делают глагол суметь и близкие ему по значению глаголы добиться, достигнуть. Замечу, что эти глаголы являются личными и требуют подлежащего, то есть прямого называния активного деятеля. Ограниченная употребительность этих глаголов с местоимением я связывается с нравственным требованием «быть скромным». Впрочем, в последнее время это требование чаще всего не соблюдается. Однако скромность едва ли будет добродетелью, если распространять ее не только на самовыражение, но и на трудовые усилия.

Жизненный опыт любого человека подсказывает, что и от его собственных усилий (а тем более от усилий многих людей) тоже в значительной степени зависит качество жизни. Остается только научиться отделять те случаи, когда эти усилия плодотворны, от тех, когда они бесполезны. Но даже и в последнем случае в словах «Я сделал все что мог» звучит достоинство и ответственность, а в словах «Ну что я мог сделать?» — попытка оправдать собственное несовершенство.

Креативный или творческий?

Помогает ли непривычное слово более точно обозначить действительность? Рассмотрим это на примере слова креативный.

Новейшее слово креативный с иностранным корнем и его производные креативность, креативщик раздражают многих: «Зачем они нужны, когда есть наши прекрасные русские слова творческий, творчество, творец?» На первый взгляд перед нами абсолютные синонимы, то есть слова, ничем друг от друга не отличающиеся. Получается, употребляя иностранное слово креативный, говорящие и пишущие, по словам чеховской героини, «хочут свою образованность показать» или, выражаясь более жестко, выказывают недостаточное уважение к родному языку. Но так ли это?.

Выдающийся русский лингвист Лев Владимирович Щерба утверждал, что в языке нет абсолютных синонимов, а есть наше плохое знание языка. Попытаюсь воспользоваться этой мыслью. Словарь Ожегова – Шведовой определяет творчество как «создание новых по замыслу культурных или материальных ценностей». Замечу, что в этом определении объединены как духовные, моральные, высокие, так и материальные, бытовые ценности. Эту же мысль применительно к понятию «творчество» подчеркивают и многие другие авторы, считающие, что нет такой работы, которая не предполагает творчества.

Полностью соглашаясь с этим мнением, хочу подчеркнуть, что в приведенных рассуждениях никак не противопоставлен другой аспект творческой деятельности. Тот самый, который еще в советской прессе назывался «от идеи – до внедрения». Да и сейчас мы постоянно слышим, что у наших ученых пруд пруди разных блестящих идей и разработок, а вот до товарного продукта многие из них по разным причинам не доходят. Очевидно, что любая творческая деятельность – это процесс, в начале которого обязательно происходит выдвижение и разработка новой перспективной идеи. В результате могут быть созданы новые производства, появиться новые материалы, внедриться новые методики и т. д. Но может случиться и так, что ничего этого не произойдет, а останется только интересная идея и ее разработка. Однако творческая деятельность имеет место в обоих этих случаях.

Это очень существенное различие в понимании творческой деятельности как процесса и как результата язык не всегда отражает, хотя и должен. Например, слово создание из приведенного выше толкования слова творчество Ожеговым – Шведовой можно понимать как обозначение и процесса (Ученые заняты созданием нового лекарства), и его результата (Ученых наградили за создание нового лекарства).

Как мне кажется, словом креативный называется такое творчество, которое не только выдвигает идеи, но и доводит их до конкретного практического результата. А слово творческий остается со своим исходным значением, не различающим деятельность результативную и, наоборот, безрезультатную.

Создание нового продукта требует не только творческой, но и однообразной, рутинной, скучной работы. Так вот, как мне кажется, словом креативность обозначается различная, но обязательно и творческая деятельность, работа на результат, ради создания конечного продукта.

Впрочем, далеко не все говорящие по-русски со мной согласятся. Например, предлагая исключить из школьной программы элементы высшей математики, один чиновник заявил, что этот раздел «убивает в учениках креативность». Видимо, имелось в виду, что неосмысленное запоминание формул и механические вычислительные действия мешают развивать творческие способности детей.

Закрепится ли в русском языке именно такое распределение значений слов творческий и креативный, трудно сказать. Однако совершенно ясно, что сама жизнь требует различать творчество-1 – «процесс создания новых идей и продуктов» и творчество-2 – «результат создания на основе новых идей лучших условий жизни людей». Оставляя за словом творческий общее, нерасчлененное обозначение и творчества-1, и творчества-2, слово креативный стремится называть лишь творчество-2. Такое же противопоставление процесса (без всякого указания на результат) и именно результата представлено почти во всех русских глаголах целенаправленного действия: читать – прочитать, писать – написать, решать – решить, мыть – вымыть, звонить – дозвониться и т. д. На этом различении держится вся система представлений о действии не только в русском, но и во всех славянских языках.

Близко по значению к слову креативный прилагательное созидательный, однако в его значении ослаблен элемент творчества, оригинальности, новизны. Кроме того, это прилагательное обычно не сочетается с существительными, обозначающими лиц. Не принято говорить созидательный сотрудник, хотя существительное созидатель применительно к человеку звучит совсем неплохо.

Лидер или координатор?

Группа людей или организаций в принципе может функционировать как сообщество абсолютно равноправных членов или как сообщество, организуемое волей и/или властью какого-нибудь одного человека. Не стану обсуждать вопрос, какая организация и когда является более эффективной. Уклонюсь и от рассмотрения «промежуточных», смешанных случаев, соединяющих оба типа. Сосредоточусь лишь на обозначении того человека, который обладает властью в коллективе. Среди коллективов легальных их «глава» в зависимости от названия этого коллектива может называться по-разному. Директор – в школе, декан — на факультете, ректор — в вузе, заведующий — на кафедре. А если этот «глава» нам не нравится, мы можем называть его главарем или паханом. Как и принято называть руководителей преступных объединений.

Однако нередко в коллективах и иных объединениях в качестве «главы» выступает не самый авторитетный и влиятельный человек. При этом существует и другой человек, не облеченный юридической властью, но весьма авторитетный и влиятельный. Такого называют неформальным лидером. Здесь важны оба слова, потому что лидер — это, в одном из своих значений, «человек, за которым следуют другие люди, те, на чье поведение и взгляды он воздействует». Счастлив тот коллектив, в котором директор, декан, заведующий, ректор и т. д. является одновременно и неформальным лидером. Один мой друг рассказывал, какую интеллектуальную и эмоциональную радость испытывал он, присутствуя на заседаниях Президиума академии наук СССР, когда эти заседания вел Мстислав Всеволодович Келдыш, тогдашний президент академии.

Но часто бывает и так, что в коллективе либо вовсе не находится настоящего лидера, либо, напротив, существует несколько лидеров. Не стану разбирать вероятности, которые открываются во втором случае, и остановлюсь только на первом. Даже в отсутствие лидера необходим кто-то, кто выполнял бы чисто организационные функции. Такого человека называют координатором. Он не претендует на первое место сам, на него не смотрят ревниво другие потенциальные лидеры. Он администратор, связной между многими другими, его положение – не возвышающееся, но технически обеспечивающее большую эффективность общего дела. Ср. техническое правительство, технический премьер-министр, т. е. не проводящие самостоятельную политику, но лишь обеспечивающие реализацию чужой воли.

Понижение лидера до координатора не единственная сфера проявления тенденции к «безгеройной» ситуации. То же самое наблюдаем и в соотношении слов председательствующий (на заседании, собрании, конференции и т. п.) и модератор. На любой деловой встрече множества людей совершенно необходим человек, который бы просто следил за регламентом, предоставлял другим участникам слово, объявлял перерыв и т. д. и т. п. Именно к таким и подобным функциям и сводится деятельность модератора. Иное дело – председатель. Он, даже не выходя за рамки принятых процедур, может интонацией или шуткой, кратким комментарием или вопросом так или иначе влиять на настроение аудитории. Именно поэтому, например, на заседании совета по защите диссертаций не имеет права председательствовать человек, под руководством которого работал соискатель ученой степени.

Впрочем, между координатором и модератором есть и некоторое различие. Оно, на мой взгляд, в том, что модератор фактически уже стал председателем. И от его качеств будет зависеть, закрепит ли он за собой эту роль, превращаясь в лидера. В современном обществе вообще растет роль разного рода ведущих (на вручении премий, различных ток-шоу, например), особенно на телевидении. Приняв эстафету от прежних конферансье, просто объявлявших концертные номера и развлекавших публику между номерами, современные телеведущие претендуют на превращение в общественно значимые фигуры.

Трудно ответить на вопрос, какие перемены в нашей жизни отражает появление координатора и модератора на месте, которое прежде занимали руководитель, лидер, председатель. Едва ли здесь можно говорить об очередном случае противопоставления «истинного» и «имитирующего». Может быть, в основе – отсутствие общепризнанных лидеров? Или стремление потенциальных лидеров до времени «не высовываться»? Или то и другое?

Говорят, что язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли. И в некоторых случаях это действительно так. Например, вместо Петров исполняет сонату Шопена можно сказать Исполняется соната Шопена. И тогда Петров уже остается ни при чем, хотя никакие правила русского языка при этом не нарушены.

Содержание предложения часто сравнивают с драмой, где есть действие (сказуемое) и действующие лица: главное (подлежащее) и второстепенные (различные дополнения). В качестве условий, в которых главный и второстепенные участники себя проявляют, выступают различного рода обстоятельства (времени, места, образа действия, причины и т. д.) Оказывается, однако, что в русском языке существует несколько способов, с помощью которых можно вообще не сообщать о производителе действия. И часто за этим стоит осознанное желание автора не называть того, кто производит действие. Желание представить дело таким образом, будто действие происходит само собой либо же его производитель просто не требует упоминания.

Один из таких способов – неопределенно-личные предложения: говорят, что…, его преемником называют N, мне предложили выступить… и т. п. Другой способ – это когда орудие действия становится подлежащим, хотя обычно подлежащее называет не орудие, а производителя действия: Первая пуля ранила меня. Очевидно, что пуля не совершает соответствующее действие сама, а тот, кто его произвел, остается неназванным. Третий способ – употребление некоторых глаголов с – ся (-сь): чашка разбилась, замок сломался, ботинки разорвались и т. п. Этот случай, впрочем, может обозначать и такую ситуацию, когда действие не имеет ясного производителя и на самом деле совершилось само собой. Однако автор может и сознательно скрывать того, кто разбил чашку, разорвал одежду, испортил какой-то прибор. Есть еще один способ скрыть главного участника. Это предложения со словами типа весело, интересно, страшно и т. п, обозначающими состояние и по форме совпадающими с наречиями. Они могут употребляться и без форм имен в дательном падеже, которые указывают на то, кто же именно пребывает в соответствующем состоянии. Например, увидев в тексте оборот интересно, что…, я всегда задумываюсь над тем, кому именно это интересно.