Ты вздохнешь: время — ВСЁ быстрей, место твое в жизни — ВСЁ неприметней и незначительней, и ВСЕ слабее наивное убеждение, что ты в этом мире — ВСЁ. В этом «ВСЁ быстрей, ВСЁ слабей» ты даже не член предложения. Там, где любое НИЧТО — член предложения, ты, ВСЁ, прозябаешь в жалкой роли служебного слова. Потому что ты давно уже не местоимение, ты всего лишь безударная частица, хотя и пишешься по-прежнему: ВСЁ. Но ведь в тексте важно не то, как ты пишешься, а то, что ты значишь.

Местоимение ВСЁ значит всё. И эту страницу, на которой оно написано, и все страницы, и весь этот свет — все это можно заменить одним местоимением. А что можно заменить безударной частицей? Хотя она и называется ВСЁ, ей не положено даже ударения, такого естественного для любого полноправного слова.

Может, так и лучше… Иначе частицу ВСЁ могут принять за местоимение, которое заменяет всё на свете. А это — большая ответственность… Не потому ли местоимение превратилось в частицу, что ему захотелось уйти от ответственности? От ответственности за то, что оно говорит, и за то, что вокруг него говорят другие, и за всё, что в мире говорится и делается…

Ответственности много, и понятно, что хочется от нее уйти в какое-нибудь незаметное, неслышное, безударное положение… Но стоит уйти — и всё сразу кончается… То есть оно, ВСЁ, остается, но уже значит меньше, чем НИЧТО…