В некоторой книге, где растут на дереве фиги, посреди страницы,
которой правят царь и царица, жили-были три друга-местоимения: ЛЮБОЙ,
КАЖДЫЙ и ВСЯКИЙ. Такие были друзья, что каждое дело, всякое дело, любое
дело делали сообща, во всяком вопросе, в каждом вопросе, в любом вопросе
имели общую точку зрения. Потому что они были не только друзья, но и
синонимы, а для слов это очень важно. Стоило ЛЮБОМУ куда-то
отлучиться, и уже КАЖДЫЙ и ВСЯКИЙ начинали испытывать беспокойство. А
если ВСЯКИЙ пропадал на какое-то время, то испытывали беспокойство
КАЖДЫЙ и ЛЮБОЙ. Однажды, когда ВСЯКИЙ и ЛЮБОЙ волновались по поводу того, что КАЖДЫЙ где-то ходит, ВСЯКИЙ, поволновавшись, сказал: — Без КАЖДОГО можно обойтись. — Ну что ты! — запротестовал ЛЮБОЙ. — Как можно обойтись без КАЖДОГО? — Во всякое время! — В любое время? — Вот именно. Можно обойтись во всякое время, в любое время, но только не в каждое время, потому что так не говорят. — Неужели
не говорят? — огорчился ЛЮБОЙ. Он привык, что там, где годятся ЛЮБОЙ и
ВСЯКИЙ, годится и КАЖДЫЙ. А тут вдруг получается, что не КАЖДЫЙ, а
только ВСЯКИЙ И ЛЮБОЙ. А ведь они считали, что в каждом тексте, в
любом тексте, во всяком тексте могут друг за друга постоять, как это
бывает у синонимов. А оказывается, КАЖДЫЙ не готов за своих собратьев
постоять, как они готовы за КАЖДОГО. Но тут пришел КАЖДЫЙ, и все
опять было хорошо. Не каждую дружбу легко разрушить. Прошло время, и
куда-то отлучился ЛЮБОЙ, а КАЖДЫЙ и ВСЯКИЙ волновались по этому поводу.
И, поволновавшись, ВСЯКИЙ сказал:
— Стоит ли волноваться всякий раз? — Каждый раз? — Обрати
внимание, — сказал ВСЯКИЙ, — можно сказать «всякий раз», можно сказать
«каждый раз», но «любой раз» сказать нельзя, потому что это будет
неправильно. — Неужели неправильно? — удивился КАЖДЫЙ. Он привык, что там, где правильно каждое и всякое, там правильно и любое. Но оказалось, что это не так. Оказалось, что ЛЮБОЙ не способен на то, на что способны КАЖДЫЙ и ВСЯКИЙ. — Видно, каждому свое, — вздохнул КАЖДЫЙ. — Вот именно. КАЖДОМУ свое, ВСЯКОМУ свое, но только не ЛЮБОМУ свое, потому что это будет неправильно. Но
тут появился ЛЮБОЙ, и опять все было не свое, а общее. Любая мелочь,
каждая мелочь, всякая мелочь, не говоря уже об общих больших делах. И
все же что-то осталось. В глубине души у ЛЮБОГО и КАЖДОГО что-то
осталось… Потому что если ВСЯКИЙ начинает искать изъяны у КАЖДОГО и
ЛЮБОГО, то изъяны рано или поздно появятся. Это понимает КАЖДЫЙ. Это понимает ЛЮБОЙ. И даже ВСЯКИЙ понимает, хотя виду, может быть, не показывает. |