Прошел холодный ветреный апрель, и, наполняя воздух ароматом, наступил солнечный май, хотя иногда было по-прежнему прохладно. Степь только что приоделась в нарядную зелень, запестрела цветами и зазвенела птичьими голосами. Всюду, куда ни взглянешь, стелется ковер из зелени, только в тех местах, где проходит железная дорога, у насыпи, увидишь голую коричневую полосу, но и на ней мало-помалу появляются зеленые пятна упорно пробивающихся к солнцу трав.

Там, где пролегла магистраль, вид степи сделался необычным, новым. Если раньше какая-нибудь балка славилась лишь густотой трав да чересчур заросшей камышом неглубокой речонкой, то теперь эту балку нельзя было узнать: через всю степь шли столбы-великаны и тянулись провода.

Или взять, к примеру, дорогу, вымощенную гравием, по которой сейчас мчится грузовичок, нагруженный доверху мешками, вероятно, с зерном. А ведь когда-то измученные клячи, вконец обессиленные, тащили здесь груженые повозки. Давным-давно перекинулась эта дорога через всю степь, но никто не останавливался на бугре. А теперь, кто бы тут ни проезжал, кто бы ни проходил, всякий задержится и думает: "Вот тебе и балка! Не узнать ее теперь".

Вид степи и сама дорога казались такими новыми, что каждый, кто ни смотрел, не раз удивлялся этой диковинной перемене.

Самые значительные изменения произошли вблизи станицы. В низине, под кручей, пламенем горела цинковая крыша кирпичного здания, хорошо всем знакомого: то была гидростанция - краса и гордость станичников.

226 слов