Повесть Андрея Платонова «Котлован» не имеет
авторской датировки. Только анализ исторической основы содержания
позволяет предположить, что она написана, вероятнее всего, в первой
половине 1930-х гг. Именно на это время пришелся один из самых
драматических периодов отечественной истории, по глубине осмысления и
оригинальности изображения которого Платонову нет равных в русской
культуре XX века.
В конце 1920-х годов наша страна, согласно
официальной политической фразеологии, приступает к «построению
социализма». Цель предыдущего курса — новой экономической политики —
определяли более скромно: восстановление разрушенной в гражданскую войну
экономики и «строительство социалистического фундамента народного
хозяйства». Считалось, что к 1927 г. нэп выполнил свою задачу:
«социалистический фундамент народного хозяйства» был построен; далее
предстояло воздвигнуть само здание социализма. 1929 год, который начинал
«первую пятилетку по строительству социализма», Сталин назвал «годом
великого перелома на всех фронтах социалистического строительства»: в
области производительности труда, «строительства промышленности» и
«строительства сельского хозяйства». Оптимизм вождя поддержала и
«служанка» режима — советская литература. Однако реальность, отраженная в
многочисленных документах времени, причем не только неофициальных
(письма), но и официальных (периодическая печать), говорила об обратном:
глубоком равнодушии большинства населения к проводимым в стране
преобразованиям и низкой производительности труда, а также отсутствии у
власти реальных средств для развития промышленности. «Строительство» же
сельского хозяйства, закончившееся насильственной коллективизацией
1930 г., привело к окончательному «слому» деревни и позволило
переосмыслить знаменитое сталинское выражение.
Значение этих событий и безусловный приоритет Андрея
Платонова в литературе о них М. Геллер объяснил так: «Реальным
событиям, строго определенным временем и пространством, Платонов придает
символический смысл, превращающий „Котлован" в единственное в
литературе адекватное изображение событий, значение которых в истории
страны и народа превосходит значение Октябрьской революции».
М. Геллер указал на две особенности платоновской
прозы: реальность и конкретность событий, положенных в основу
содержания, и символический смысл, который придает им Платонов. Если
символизм платоновских образов давно признан и стал предметом
литературоведческого анализа, то их реальная основа осталась практически
без внимания исследователей. И это при том, что тексты Платонова
отличает почти публицистическая насыщенность фактами реальной жизни.
Третья черта платоновской прозы, на которой отчасти и основан ее
символизм, тоже неоднократно называлась: опора писателя на философский
(точнее, литературный в широком смысле) контекст. Вот как об этом пишет
М. Золотоносов, делая особый акцент на реализме Платонова: «Философский
контекст естественно сопрягается в произведениях Платонова с современным
ему политическим контекстом. Собственно говоря, попытка философского
осмысления политических реалий 20-х годов и создает своеобразие
платоновских художественных текстов <…>: с помощью философии как
универсального знания писатель пытался объяснить (или скомпрометировать)
конкретную политическую реальность, обступавшую его со всех сторон и
чрезвычайно интересовавшую его. Отсюда наложение политического и
философского контекстов <…>; отсюда же необычайное внимание и
почти исчерпывающее знание социально-политической и идеологической
повседневности <…>. Проза Платонова реалистична, можно сказать,
изощренно реалистична». Синтез трех этих черт — реальной основы образов, их
философского подтекста и символического смысла — и создает феномен прозы
Платонова. Данная особенность в сочетании с оригинальностью
платоновской оценки происходящего делает «Котлован» не только одним из
самых необычных произведений русской литературы XX века, но и одним из
самых сложных и «непрочитанных».
Своеобразная поэтика, обилие реалий времени,
непонятных современному читателю, очень непростой философский контекст,
но главное — то особое место, которое занимает Андрей Платонов в русской
культуре XX века и современном осмыслении нашей истории, приводят к
мысли о необходимости подробного комментария к платоновской повести.
Потребность в таком комментарии вызвана еще и тем обстоятельством, что
«Котлован» входит не только в вузовскую, но и школьную программу по
литературе.
При составлении комментария мы опирались на манеру
Платонова сопрягать современную реальность с тем, что можно назвать
«культурным контекстом»: мифологическими, философскими, религиозными
идеями, а также собственным ранним творчеством. Поэтому рассмотрели
следующие мини-сюжеты «Котлована» сначала на фоне событий
общественно-политической жизни страны, а затем — в ретроспективе
культуры:
Главный герой повести Вощев: его увольнение с предприятия и поиски истины.
«Другой город», в который приходит Вощев в поисках истины и нового места работы; артель строителей, к которой он присоединяется.
Основной строительный объект этого города — башня
«общепролетарского дома»: разные стадии ее строительства; девочка Настя и
ее мать, связь Насти с «общепролетарским домом».
Деревня и коллективизация.
Вощев: собирание «вещественных остатков потерянных людей».
Даже при таком схематичном воспроизведении
содержания «Котлована» бросается в глаза иносказательность и
«литературность» его сюжета и образов. Более неожиданным становится то,
что повесть полностью вписывается в социально-политическую
повседневность 1929–1930 гг. При этом и ее название, и композиция имеют
свои объяснения и параллели как в современной Платонову
действительности, так и в значимых для него по каким-то причинам
произведениях культуры.
В процессе работы над рукописью повести Платонов
значительно сократил ее текст. Однако некоторые из таких исключенных
фрагментов дают представление об общей атмосфере, в которой создавался
«Котлован», и проливают свет на наиболее спорные вопросы его
проблематики. Их мы тоже включили в наш анализ и прокомментировали.
Динамическая транскрипция рукописи «Котлована» опубликована в сборнике
материалов его творческой истории, изданных Пушкинским Домом: Андрей
Платонов. «Котлован»: Текст, материалы творческой истории. СПб.: Наука,
2000. Текст повести цитируется по этому изданию. |