В конце 90-х неожиданно ушел из жизни Геннадий Касмынин.

            Касмынин Геннадий Григорьевич (1948–1998) – поэт, автор книг «Горький клевер» (1975), «Грибница» (1979), «Вещий камень» (1981) и др. Работал заведующим отделом в журнале «Наш современник». Жил в Звенигороде и Москве.

             В 1996 году журнал «Наш современник» издал его новую книгу «Гнездо перепелки».

            В юности мы, ровесники, были товарищами, и автор этих строк любил ездить к нему в старинный Звенигород, где он жил среди простых людей, не имеющих никакого отношения к литературе, но зато прямодушных и бесхитростных. Касмынин считал себя учеником поэта Николая Старшинова, да и являлся таковым фактически, когда учился в Литературном институте им. А. М. Горького. Ранние его стихи, по преимуществу имевшие характер личной лирики, отличались и достоинствами и недостатками, аналогичными достоинствам и недостаткам произведений Старшинова. Однако тот, будучи долгие годы главным редактором выходившего в СССР альманаха «Поэзия», активно продвигал Касмынина и других своих учеников в печать, сыграв в их творческих судьбах весьма важную роль. Известно, как искренне Касмынин был ему за это благодарен.

            В 90-е годы характер творчества Г. Касмынина заметно изменился. Он оставил после себя (неожиданно погибнув от сердечной недостаточности) стихи гражданско-публицистического звучания:

            Родился я и под иконой,

            И под портретами вождей,

            Страны Советов сын законный,

            Ее мучительных идей,

            Ее войны и недорода,

            Великих строек и тюрьмы…

            Такого не было народа,

            Как вы да я, да вместе мы.

            («Природа влажных полнозвучий…»)

            Народ, обманутый под эгидой «перестройки» своими сладкоголосыми лидерами, проявил, однако, огромное чувство ответственности как народ крупнейшей страны планеты, ядерной державы, и не запалил «красного петуха» гражданской войны на своей гигантской территории. Напрашивается пушкинское выражение: народ безмолвствует. До поры:

            Луна пройдет положенные фазы,

            И солнце не потухнет через год,

            И только не могу представить фразы,

            Что скажет завтра медленный народ.

            ‹…›

            Об этом я раздумывал под вечер,

            Следя за угасаньем облаков,

            А ночью вдруг поднялся страшный ветер…

            И крыши поснимал с особняков!

            («Ветер»)

            Тех, кто во имя гнусно-эгоистических интересов и амбиций верховодил искусственным развалом Отчизны, нажив на нем политические и иные капиталы, честное и смелое слово поэта клеймит презрением. Касмынин едко иронизирует:

            Словцом отгородились от народа,

            Элита! – не стыдясь, произнесли,

            При Пушкине разделись до испода

            И в гении себя произвели.

            Сошлися во владениях нарпита,

            Залезли на трибуну – и галдеж!

            Рога стучат, и цокают копыта,

            И тявкает на старших молодежь.

            До драки выясняют, кто же первый,

            И кто второй, и есть ли кто второй,

            Хотят своей искусственною спермой

            Преобразить некачественный строй.

            Они хотят улучшить наше стадо,

            И мы не против, если не слегка…

            Найдем коров, то самое, что надо

            Для каждого элитного быка.

            Гражданственные интонации одухотворяют и другие лучшие касмынинские стихи 90-х годов («Гляжу с горы на ледоход…», «Полет Ивана», «Зима», «А ну-тка, Анютка, молодка…», «Прогрохотал по рельсам ливень…», «Я изменил родимым небесам…», «Окно для шагов» и др.). Поэт ушел от нас в расцвете творческих сил, явно на подъеме. Больше он не скажет ничего…