Источником сюжета романа «Вадим»
послужил эпизод из Пугачевского бунта. Основу сюжета составила история мести
героя за поруганное человеческое достоинство. Стало быть, конфликт романа
типично романтический: титаническая личность вступает в борьбу с обществом.
Этот конфликт разрабатывался в целом ряде произведений русской и европейской
литератур, включая Пушкина, Загоскина, А. Бестужева-Марлинского, Байрона,
В. Скотта, Ф. Шиллера, Ф. Р. Шатобриана, В. Гюго.
Горбун Вадим напоминает так называемых «героев-монстров», безобразно-уродливых
физически и прекрасных нравственно, встречаемых в немецкой и французской
литературах. С романтическими произведениями роднит роман и постановка
метафизической проблемы «добра и зла». Может быть, самое главное состоит в том,
что в романтических произведениях личность целиком охватывает сюжет, который и
строится как осуществление духовного и душевного ее содержания.
Роман «Вадим» пронизан лиризмом,
следовательно, автор не скрывает своей причастности к сюжету и стилю
повествования.
По структуре роман представляет
собой романтическую лирическую поэму, переложенную в прозу. Трудно признать в
«Вадиме» какую-либо разновидность европейского или русского романа. Нет в нем
примет и просто исторического повествования. В романе господствует
романтическая идеология: личная месть героя и мщение целого народа питают и
дополняют друг друга. Поскольку добро и зло предстают как метафизические
категории, то совершенно отсутствует их историческая определенность. Ничто не
указывает на то, что речь идет о XVIII в. и человеке этого столетия.
Добро и зло выступают свойствами человека вообще, точнее, сверхчеловека,
наделенного психологическим обликом и душевным опытом личности лермонтовского
времени. Вадим – художественная проекция личности самого автора, страсти
которого многократно преувеличены. Им придан сверхчеловеческий масштаб, и они
возведены в степень демонических.
Месть Вадима проистекает из
социально-психологических причин: его семья разорена и унижена помещиком
Палицыным. Вадим мстит за свой род. Лермонтов, однако, отвергает
социально-историческую конкретность. Отверженный и физически ущербный, герой
мстит всему мирозданию, а не только и не столько Палицыну и тогдашнему
социально-общественному устройству. Если в отношении Палицына Вадим опирается
на бунтующих крестьян, то в своей мести мирозданию он остается одиноким
мятежником. Эта черта отделяет героя от крестьян-бунтовщиков и делает его
чуждым миру вообще, неприкаянным скитальцем с застывшим в душе чувством
возмездия. Из сшибки не сливающихся, но обозначенных в романе стилевых пластов
(философского, социально-психологического, бытового) постепенно вырабатывается стройное
и цельное эпическое повествование («Герой нашего времени»), в котором при
доминанте философско-психологического начала будут совмещены и другие
компоненты – социальный и бытовой.
|