Однако по большей части Лермонтов
ничего уже не просит у Бога. В другой «Молитве» («Я, Матерь Божия, ныне с
молитвою…») он обращается даже не к Богу – Творцу мира, а к Богородице, которая
особенно высоко почиталась народом как заступница за всех грешников перед
высшим Судьей. И молится он перед иконой Богородицы не за себя, потому что его
душа опустошена («пустынная»), ее уже не оживить и за нее бессмысленно
молиться, и потому что он ни на что не надеется, а за душу «девы невинной», только
что родившуюся или стоящую на пороге самостоятельной жизни. В стихотворении
развернуто несколько противопоставлений: опустошенное «я» контрастно прекрасной
душе, перед которой открывается мир; лирическому «я» и прекрасной душе этот мир
враждебен и «холоден», и потому «дева невинная» «вручается» не холодному
земному миру, а его «теплой заступнице». Здесь опыт «я» переносится на судьбу
другой личности. Он говорит поэту, что только помощь, защита и забота
Богородицы могут уберечь и спасти «деву невинную» от «мира холодного»,
т. е. избежать того печального опыта, который выпал на долю лирического
«я».
Итак, поэт молится о том, чтобы вся
участь «девы невинной» от рождения и до «часа прощального» проходила при
попечении Богородицы. С точки зрения Лермонтова, только в этом случае человеку
обеспечено естественное пребывание в земном мире. Косвенным свидетельством
такого натурального порядка служит необычное для Лермонтова употребление
эпитетов в их прямых, предметных или эмоционально устойчивых значениях: молодость
светлая, старость покойная, час прощальный, утро шумное, ночь
безгласная, ложе (смерти) печальное.
|