Поколение родившихся между 1825 и 1850 гг. оказалось
поэтически самым бесплодным из всех в истории России. С 1860 г. и до
конца семидесятых не появилось ни одного хотя бы средне одаренного поэта. Враги
поэзии, опираясь на непреложные факты, могли торжествовать победу своей
антиэстетической кампании. Как гражданскому направлению, так и направлению
«чистого искусства» нечем было похвалиться. Правда, последнее направление
выдвинуло Константина Случевского (1837–1904), поэта в самом деле
значительного. Но после своего недолгого первого появления в
1857–1860 гг., когда понимающие критики (Григорьев в том числе)
приветствовали его как надежду русской поэзии, Случевский, подобно Фету, исчез
почти на двадцать лет и появился вновь только в конце семидесятых годов.
У него было по-настоящему оригинальное видение мира – основа
гениальности, и казалось, что он способен создать действительно новую,
действительно современную поэзию, но ему не повезло – его деятельность
пришлась на время глубочайшего падения поэтической техники, и в поэзии он так и
остался заикой. Его творчество относится в основном к восьмидесятым годам и
далее, и я говорю о нем более подробно в книге Современная русская
литература.
Другой достойный
упоминания поэт того же периода – Дмитрий Николаевич Садовников
(1843–1883); он родился в Симбирске и попробовал создать что-то вроде локальной
приволжской поэзии; наиболее известный, хоть и анонимный теперь (поскольку
никто не помнит автора) ее образчик – баллада о Стеньке Разине и персидской
княжне.
Поскольку в
шестидесятые и семидесятые годы оригинальной поэзии не было, развилась огромная
переводческая активность. Крайние антиэстеты, очень сурово относившиеся к
родной поэзии, сохранили некоторое почтение к кое-каким иностранным именам, особенно
к тем, кто так или иначе был связан с революцией, – как Байрон, Беранже и
Гейне. Байрон почитался почти так же, как и прежде, – его славил, хотя и
только для приличия, даже Писарев. И не будет преувеличением сказать, что
Беранже (в переводах Курочкина (1831–1875)) и Гейне (в переводах Михайлова
(1826–1865), Плещеева и Вейнберга (1830–1908)) были в широких слоях
интеллигенции популярнее, чем любой из русских поэтов.
|