Ритуал Восточной Церкви, как и Западной, уже содержит
зародыши драматического действа. Но в отличие от происходящего на Западе, эти
зародыши оставались чисто ритуальными и символическими, и не переросли в
драматические представления.
Русская драма полностью заимствована с Запада. И,
как все западное, она шла двумя путями. Один начался со школьной латинской
драмы в Киевской, а оттуда и в Московской Академии; другой прямо от немецких
бродячих светских актеров в Немецкой слободе в Москве.
Школьная драма на
религиозные сюжеты была введена в западнорусских школах очень рано, еще в конце
XVI века. К середине XVII они уже были постоянным и очень популярным
явлением. Даже если они шли не на латинском или польском языке, это всегда были
переводы с латыни или польского. Это были пьесы в средневековом стиле –
последние потомки мираклей и мистерий. Неоклассическая теория поэтики драмы
преподавалась в классе риторики Киевской Академии, но до самого XVIII века эта
теория никак не влияла на практику. Киевские студенты продолжали играть, а их
учителя переводить или адаптировать пьесы средневекового типа. В серьезных
своих частях эти пьесы были лишены всякой оригинальности, зато комические
интерлюдии получали свободную трактовку. Родные украинские персонажи –
казак, чиновник, еврей, поляк-хвастун, неверная жена и комический муж –
стали традиционными типами, пережившими и интермедии, и наследовавший им
кукольный театр (вертеп), и обрели вечную жизнь в ранних рассказах Гоголя.
Прошло немного времени, и школьная драма вышла из стен учебных заведений в
большой мир. Бродячие компании студентов, ставящих пьесы-миракли, были
характерной чертой украинской жизни семнадцатого и восемнадцатого столетия.
Школьная драма развилась в вертепный театр, который наконец обрел полностью
народный характер и стал одной из отправных точек современной украинской
литературы.
Когда киевские
архиереи и священники приехали в Москву, чтобы взять в свои руки управление
московской церковью, школьная драма распространилась в Великороссии. Где бы ни
был украинский епископ или украинец-ректор семинарии, там непременно ставились
киевские пьесы или подражания им. Но все-таки школьная драма не процвела в
Великороссии так, как на Украине, и так и не стала частью народной жизни. Одной
из причин было то, что у нее оказалась серьезная соперница – светская
драма немецкого происхождения, которая пришла раньше и имела большее влияние на
историю русской драматургии.
В 1672 году царь Алексей, по совету своего
министра-западника Артамона Матвеева, повелел д-ру Грегори, лютеранскому
пастору Немецкой слободы, сформировать труппу актеров-любителей, чтобы играть
перед Его Величеством. Писцы посольского приказа перевели пьесу из репертуара
немецких бродячих актеров высокопарной и неестественной церковно-славянской
прозой (звучащей особенно странно в комических местах), и в царском дворце был
учрежден театр. Одна из первых разыгранных там пьес была поздним вариантом Тамерлана
Великого. Только после первой постановки Грегори Симеон Полоцкий решился
ввести здесь киевскую школьную драму и написал силлабическими рифмованными
стихами свою Комедию-притчу о блудном сыне. В последние годы
столетия по мере усиления киевского влияния в Москве рифмованная школьная драма
обрела главенствующее положение, но при Петре Великом переведенные с немецкого
светские прозаические пьесы снова одержали верх. Открылись театры для публики,
и школьная драма была сослана в семинарии и академии.
С литературной точки зрения подавляющее большинство
этих ранних драм неинтересно и неоригинально. Светская прозаическая драма
вообще вне литературы. Этого нельзя сказать о драме стихотворной. Не говоря уже
об интересной серии комических интермедий, которые, пожалуй, являются самым
живым явлением украинской литературы гетманских времен, пьесы Димитрия
Ростовского и Феофана Прокоповича – настоящие литературные ценности. Особенно
привлекательны пьесы св. Димитрия. Они причудливо барочны в своем
странно-конкретном изображении сверхъестественного и смелом привлечении юмора,
когда речь идет о высоких предметах. Диалог пастухов в рождественском
представлении перед появлением ангелов и обсуждение пастухами внешнего вида
ангелов, которые к ним приближаются, исключительно хороши. Феофан Прокопович,
учившийся в Италии и более современный, чем св. Димитрий, решительно порвал с
традицией пьес-мистерий и его трагикомедия Владимир (1705) является
первым в России плодом применения классической теории. Образцом для него
послужила итальянская ренессансная драма. Это piеce a thеse (программная
пьеса), где речь идет о том, как Владимир Святой ввел христианство на Руси
вопреки сопротивлению жрецов-язычников. Эти язычники задуманы как сатира на
«идолопоклонническое» римское католичество и на консервативных ортодоксальных
ревнителей ритуала, над которыми одерживает триумфальную победу рациональное
христианство просвещенного деспота Владимира – Петра. Вместе с его
собственной лирической поэзией и пьесами св. Димитрия, драматические
произведения Феофана знаменуют поэтическую вершину, достигнутую киевской
школой.
|