Самое большое имя, связанное с акмеизмом и с Цехом
поэтов – имя Анны Ахматовой. Это псевдоним (но псевдоним, который
фактически заменил подлинное имя даже в частной жизни) Анны Андреевны Горенко.
(Ахматова – девичья фамилия ее матери.) Родилась она в Киеве в 1889 г.
В 1910 г. она вышла замуж за Гумилева, в 1911 г. впервые
были напечатаны ее стихи.
В 1912 г. вышла ее первая книга Вечер, с
предисловием Кузмина, не привлекшая внимания вне литературной среды. Но вторая
ее книга – Четки, появившаяся в 1914 г., за несколько месяцев до войны,
имела беспрецедентный успех. Она сразу же сделала Ахматову знаменитой и
выдержала больше изданий, чем любой из стихотворных сборников новой школы.
Третья книга – Белая стая – появилась в 1917 г., а
четвертая – Anno Domini – в 1922.
После развода с Гумилевым она вышла замуж за Владимира
Казимировича Шилейко, блистательного молодого ассириолога (и очень
оригинального, хотя очень мало пишущего поэта), но через несколько лет они
разошлись. Живет она в Петербурге и после смерти Блока стала princeps (первой)
в литературной республике этого города.
Поэзия ее – чисто личная и в значительной степени
автобиографичная, но, разумеется, всякий биографический комментарий сейчас был
бы преждевременным.
Успех Ахматовой состоялся именно из-за личного и
автобиографического характера ее стихов: они откровенно чувствительны, в том
смысле, что говорят о чувствах; чувства же выражены не в символических или
мистических терминах, а на простом и внятном человеческом языке. Главная их
тема – любовь. Она всегда реальная, причем не только само чувство, но и
его трактовка. Стихотворения ее реалистичны, живо-конкретны; их легко
представить себе зрительно.
У них
всегда определенное место действия – Петербург, Царское Село, деревня в
Тверской губернии. Многие могут быть охарактеризованы, как лирические драмы
(термин, который вполне уместно вызывает в памяти Браунинга): Ночная встреча и Утреннее
расставание могли бы быть написаны Ахматовой. Главная черта ее коротких
стихотворений (они редко бывают длиннее, чем двенадцать строк, и никогда не
превышают двадцати) – их величайшая сжатость. Техническое совершенство их
не может быть передано переводом.
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои.
Другое лирико-драматическое стихотворение несколько
другого тона:
Со дня Купальницы-Аграфены
Малиновый платок хранит.
Молчит, а ликует, как царь Давид.
В морозной келье белы стены,
И с ним никто не говорит.
Приду и стану на порог,
Скажу: «Отдай мне мой платок!»
Оба стихотворения написаны в ее первой манере, которая ее
прославила и которая господствует в Четках и, большей частью, в Белой стае. Но
в этой последней книге уже проявляется новый стиль.
Он начинается с пронзительных и пророческих стихов под
многозначительным названием Июль 1914. Это более строгий, более суровый стиль,
и материал его трагический – тяжкие испытания, которые начались для ее
родины с началом войны. Легкая и грациозная метрика ранних стихов сменяется
суровой и торжественной героической строфой и другими подобными размерами
нового ритма.
Иногда ее голос достигает грубого и мрачного величия,
которое заставляет вспомнить о Данте. Не переставая быть женским по чувству, он
становится «мужским» и «мужественным». Этот новый стиль постепенно вытеснил ее
раннюю манеру, а в Anno Domini овладел даже ее любовной лирикой и стал
доминантой ее творчества. Ее «гражданскую» поэзию нельзя назвать политической.
Она надпартийна; скорее она религиозная и пророческая. В ее голосе
слышится авторитет того, кто имеет право судить, и сердце, чувствующее с
необычной силой. Вот характерные стихи 1916 г.:
Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог.
Еще на западе земное солнце светит
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.
В своих последних произведениях Ахматова, как кажется, сознательно
стремится избавиться от всего, что привлекало к ней читателей. От утонченности
сконцентрированных, предельно сгущенных романов о любви, какими являются ее
лирические драмы, она ушла в строгий и аскетический высокий стиль, который вряд
ли многим придется по вкусу. Авангардные поэтические школы считают Ахматову
старомодной «реакционеркой», но нет сомнения, что место ее в пантеоне потомства
сохранится среди немногих истинных поэтов. |