Самый популярный, самый разносторонний и в конце концов
самый значительный из поэтов-эклектиков – граф Алексей Константинович Толстой,
дальний родственник великого романиста. Он родился в 1817 г. в семье,
принадлежавшей к высшей петербургской знати. Мать его была сестрой романиста
Погорельского (Перовского). Он получил прекрасное образование и во взрослом
возрасте с гордостью вспоминал, что мальчиком сидел на коленях у Гете. Он был
товарищем игр будущего императора Александра II и навсегда остался его другом.
Во время Крымской войны А. Толстой служил офицером в ополчении. Кроме
этого, если не считать почетной службы при дворе, он не служил никогда. Жизнь
его текла в счастье и довольстве и, если не считать бурного романа с дамой,
впоследствии ставшей его женой, не нарушалась особенными событиями. Жил он в
Петербурге, в своем украинском имении и за границей. Он был космополитом и убежденным
западником; в политике – аристократом-либералом. Умер он в 1875 г.
Литературную
деятельность он начал в 1840 г.
фантастическим рассказом в духе немецких романтиков Упырь, но его
поэтическая индивидуальность созрела только в 1854 году, и тогда он начал
регулярно публиковать стихи. Несколько ранее он вместе со своими кузенами
братьями Жемчужниковыми стал публиковать сатирические, юмористические и
абсурдные стихи и прозу под общим псевдонимом «Козьма Прутков». «Козьма
Прутков» процветал с 1853 до 1863 года. Кроме двухтомного собрания стихов,
А. Толстой является автором исторического романа Князь Серебряный
(1863) и драматической трилогии (1866–1870) (о ней см. ниже).
А. Толстой был эклектиком, как Майков и Полонский,
но его эклектизм порожден не столько механическим компромиссом между
внутренним импульсом и внешними силами («новыми веяниями»), сколько внутренней
гармоничностью и сбалансированностью. Он представлял золотую середину, mediocritas
в лучшем, классическом смысле слова. Многосторонняя, всеобъемлющая, безмятежная
ясность, основанная на идеалистической философии (платонизме) – главная
черта поэзии Алексея Толстого. Он наименее трагический, наименее дисгармоничный
из русских поэтов, но гармония его чужда благодушия и самодовольства. Она чиста
и благородна. В поэзии, как и в жизни, Алексей Толстой – джентльмен с
головы до ног.
Не будучи великим и
оригинальным поэтом, способным преодолеть тесные пределы своего выродившегося
века, Толстой разделял со своими современниками некоторую техническую неумелость;
порою встречалась у него рыхлость и нечеткость ритма, неточность поэтического
языка. Но у него было чувство слова, благодаря которому он в конце концов с
грехом пополам дотащился до собственного стиля. Он владел разнообразными
способами выражения, распространяющимися на разные манеры и сюжеты. Он, без
сомнения, величайший из русских юмористических поэтов-абсурдистов, а в то же
время в высокой манере у него не было соперников среди поэтов его поколения.
Ничто после Державина не может сравниться по торжественной красоте с его
переложением молитвы Иоанна Дамаскина о мертвых, заупокойной молитвы
православной церкви. Лирика его бывает затрепанной, в ней много банального и
сентиментального, но многие его стихи сохранили всю свою свежесть и даже
сегодня производят впечатление восхитительно-чистой росы. Главное их
очарование – тот поэтический реализм, который, пожалуй, есть
исключительная монополия русского XIX века и чудесный образчик которого дает в
своем переводе Морис Бэринг, в предисловии к Оксфордской антологии русской
поэзии.
Что касается его больших поэм, то Дракон – из
истории Италии времен гвельфов и гибеллинов, написанный терцинами –
содержит целые пассажи звучных стихов, и в самом деле напоминающих величие
Данте, как, например, блестящая обвинительная речь гвельфа против предательских
гиббелинских городов Северной Италии, где простое перечисление имен ломбардских
городов производит впечатление грозной красоты. Самая оригинальная и прелестная
из его поэм – это Портрет (1874), романтическая юмористическая
поэма в октавах, в стиле пропущенного через Лермонтова байроновского Дон
Жуана, рассказывающая о любви восемнадцатилетнего поэта к портрету дамы
восемнадцатого века. Смесь юмора и полумистической романтики замечательно
удачна, и чувство иронической и мечтательной тоски по дальней стороне выражено
с восхительным изяществом.
Портрет – близкий родственник другой, чисто
юмористической поэмы Алексея Толстого, тоже написанной октавами, – Сон
Попова. Это – вершина русской юмористической поэзии: смесь острой,
колкой сатиры (обращенной против искавшего популярности министра Валуева и
тайной полиции) и чистого наслаждения веселой нелепицей. Пожалуй, сегодня это
самая неоспоримая заявка Алексея Толстого на бессмертие. Другая такая же
восхитительная юмористическая поэма – Бунт в Ватикане, где
рискованный сюжет (бунт папских кастратов) разрабатывается с очаровательной
шутливой двусмысленностью.
Но самое знаменитое из
юмористических творений Алексея Толстого – это Козьма Прутков, созданный
им вместе с братьями Жемчужниковыми. Козьма Прутков – это что-то вроде
русского Прюдома. Он чиновник в министерстве финансов (намек на поэта
Бенедиктова) и воплощение самовлюбленного и простодушно наглого самодовольства.
Характер Пруткова дан в основном в его биографии и в его торжествующе пошлых
баснях. Но его именем прикрываются и остроумные пародии на современных поэтов,
а его отец и дед поставляют сценки и анекдоты, представляющие смесь отличных
пародий на старый стиль с чистым абсурдом. Жемчужина прутковской
коллекции – комедия Фантазия, cамая абсурдная пьеса на русском
языке.
Козьма Прутков стал
основателем целой школы абсурдной поэзии. Главные ее представители конца
девятнадцатого века – Владимир Соловьев и его друг, одаренный
рисовальщик-дилетант граф Федор Соллогуб.
|