А. А. Блок

Краткий отзыв большого поэта о своих собратьях по цеху часто весит больше, чем вся критическая литература. Таковым является заметка В. Маяковского «Умер А. Блок»: «Творчество А. Блока – целая поэтическая эпоха… Славнейший мастер-символист Блок оказал огромное влияние на всю современную поэзию. Блок честно и восторженно подошел к нашей великой революции, но тонким, изящным словам символиста не под силу было выдержать и поднять ее тяжелые реальнейшие грубейшие образы. В своей знаменитой поэме "Двенадцать” Блок надорвался. Я слушал его в Москве… он тихо и грустно читал старые строки о цыганском пении, о любви, о прекрасной даме… дальше дороги не было. Дальше смерть».

Но Маяковский сказал не все. Он опустил тему «Родина». О ней Блок всегда писал с грустью, с надрывом. У него Россия и в прошлом, и в настоящем, и в будущем – страдающая. Это – доминанта. Вспомним:

Здесь порыв «Домчимся, озарим кострами» затухает в бесконечном движении и в этом – безнадежном «плачь, сердце, плачь». Еще одна заметная цитата из цикла «Страшный мир», в которой дано апокалиптическое пророчество о грядущем торжестве зла»:

«Двенадцать» – гениальная зарисовка эпизода гражданской войны. Мастерство поэта завораживает, заставляет поверить в этот образ Революции. Но когда ученик закрывает книгу, чары рассеиваются. Он не способен понять идейное содержание. А еще при чем тут Христос? Невнятный момент совершенно непонятен школьнику. Во время братоубийственной войны Вера покинула массы. Великая русская литература не удержала народ от кровавой междоусобицы и даже не смягчила ее. Если войну называют «самым жестоким сумасшествием», то революция есть жестокость в квадрате. Поэзия – всего лишь поэзия. Революция не поэтическая тема. Здесь всякий поэт – обманщик.

Если Достоевский предостерегал людей от сатанинских амбиций, погружая читателя в «бездны человеческого духа», то Блок пугал – грядет XX-й век, век страха и тоски. Это – доминанта его творчества есть поэтическая «страшилка». В XX в. в России и в мире было много крови и грязи, но и много положительного, даже высокого. Изучение творчества Блока подталкивает юношу к пессимизму и малодушию, в то время когда он, оканчивая школу, готовится к самостоятельной жизни с настроением, в котором есть иллюзии, мечты, самонадеянность, радость существования. И неважно, что XX в. позади. Важно, что блоковские образы «гнусный грех» и «тоска небытия», так же, как, к слову сказать, образы Бродского – «здесь как в аду, но более херово» – оскверняют чистые детские души.

Кто спорит – у поэта есть светлые мотивы. Но вычленить их и оставить за скобками пессимистичную доминанту трудно, да и неправильно. Это был бы уже не Блок.

Подведем итоги. Поэзию А. Блока предлагается перевести из обязательной программы в ознакомительную и дать объективные комментарии.

В. В. Маяковский

Согласитесь, Читатель, что никто из русских поэтов не смог так обратиться к юношеству:

В изучении Маяковского доверимся тому Учителю, кто не приемлет логики плоских «либералов», видящих в Маяковском только первого поэта сталинской эпохи, одного из строителей тоталитарной системы. Чтобы поддержать Учителя, приведу слова американского писателя, сказанные в защиту радикалов начала XX в. в Америке: «Движение, в котором приняло участие много умных и великодушных людей, не могло быть бессмысленным… Мы, дотянувшие до 1960-х годов, можем с сожалением отметить слабости и неудачи людей того времени, их романтические иллюзии и склонность к самообману, их самоуверенность и нетерпимость… но нельзя с презрением отвергать их попытку изменить мир».

Сказанное относится к Маяковскому, Островскому и другим великодушным, кто старался изменить мир к лучшему, но «не расстреливал несчастных по темницам».

Маяковский был великим человеком и великим поэтом. Он и ошибался по-крупному. Об этом надо сказать ясно и недвусмысленно. А чтобы понять, что за человек он был, стоит прочитать его воспоминания о детстве. Его вторая прочитанная книга – «Дон Кихот». «Сделал деревянный меч и латы, разил окружающее». После того как увидел электрический свет «ярче неба», то «совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь!». После того как едва не провалился на экзамене, не ответив священнику, что такое на церковнославянском «око», «возненавидел сразу – все церковное и все славянское».

О стихотворном новаторстве Маяковского много сказано в учебниках. Может быть, стоит познакомить ученика со статьей поэта «Как делать стихи». Воспринять ее по силам школьнику в отличие от принятых в учебниках излишне профессиональных описаниях техники. Пользы будет больше.

Подведем итоги. Предлагается включить в программу: «Ода революции», «Марш ударных бригад», «Необычайное приключение…», «Хорошее отношение к лошадям», «Секрет молодости», «Люблю».

С. А. Есенин

Поэзия С. Есенина так же нужна нам, как поэзия Пушкина, Некрасова, Тютчева.

Интересно сравнить:

В программу включим стихи по выбору учителя.

М. И. Цветаева

«Без палача и плахи Поэту на земле не быть». Эти строчки Ахматовой относятся и к Цветаевой. Ее трагическая судьба вызывает недоуменный возглас у благополучных потомков: «О, Боже, за что?».

Обзор творчества Цветаевой есть, например, в пособии для школьников «Ответы на новые билеты». Цветаева – поэт стихий. Страсти лирического героя по масштабу сравнимы разве что со страстями героев Достоевского. «Мой голод на грусть, на страсть, на смерть». В одном из билетов предлагается дать краткое суждение на тему: «Мир человеческой души в лирике Цветаевой» (2–3 стихотворения по выбору). Это все равно, что вкратце рассказать об Атлантическом океане. Изложить собственное суждение ученик не способен. Его язык (и мой тоже) слаб и беден, а представления о человеческой душе не развиты. Читатель, проделайте опыт над собой. Прочтите обзор творчества Цветаевой (с. 137–142), чтобы освежить память, закройте книгу и напишите связный текст на данную тему. После такой попытки Вы согласитесь, что школьнику эта задача не по силам. Может быть, поэзию Цветаевой он поймет в студенческое время или позже. Предлагается исключить творчество М. Цветаевой из обязательной программы.

Нет-нет! Стоп! Ошибка вышла! Тому виной учебник, сухой учебник. Отложим его в сторону. Чтобы представить сущность творчества Цветаевой, достаточно отзыва о Цветаевой критика В. Вейдле: «По непосредственности, по бьющей ключом щедрости дарования мало кто мог, в литературе нашего века, сравниться с Мариной Цветаевой. У нее была врожденная искрометность слова, та естественная взаимопроникнутость мысли и воображения, по которой только и узнаешь настоящий "от Господа Бога дар”».

Сопоставление в преподавании литературы – сильный прием. Жаль, что его нет в учебниках. Чтобы лучше понять Цветаеву, сравните, Читатель, ее с Пастернаком. У нее не надо «ловить мысль, уходящую за край мозга», как она заметила о поэзии последнего. Ее мысль ясна, а точность и меткость эпитетов близка к тютчевской.

В программу можно включить: «Книги в красном переплете», «Домики старой Москвы», «Моим стихам, написанным так рано…», «Если душа родилась крылатой…» и другие по выбору учителя.