Удивительно, что педагоги предлагают изучать не лучшие (ранние) произведения Пастернака, а неудачный роман «Доктор Живаго». Он включен в программу. Это ошибка. Мои доводы следующие. Во-первых, напомню автокомментарии. Они помогут понять замысел и его воплощение. Я… «решил рассказать правду об опыте своего поколения и судьбе страны… герой романа… нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским…». В романе раскрыта «тема бесстрашия жизни, идущей путем страдания». Опустим причисление себя к классикам. Важно, что сформулирован замысел.

Прочтем книгу сначала поверхностно, обращая внимание на стиль, язык, изобразительные средства и т. п.

1. Неблагозвучно-корявые имена городских персонажей: Гарумековы, Фурлыгин, Тиверзин, Зевороткина, Веденяпин, мадам Гишар, госпожа Диклофенак, Выволочнов, Дудоров… Читать вслух – гортань сводит судорога. «Карл у Клары украл кораллы».

2. Подло-разбойничьи имена простого люда: Храпугина, Огрызкова, Шелабурин, Гулевой, Гнилой, лешачиха-дейманка Злыдариха (последнее имя взято из книги Бирюкова, см. ниже) и т. п. Здесь проявилась скрытая неприязнь автора к народу, не иначе.

3. Обилие сентиментальных пошлостей, свойственных бульварным романам XVII–XIX вв., как то: «черная неблагодарность», «сдержанные рыдания», «поцелуи благодарности», «рвал и метал», «нечеловеческим усилием воли он победил страх смерти», «по улице пели и жужжали пули», «Юрий упал, обливаясь кровью», «чудеса находчивости и храбрости», «слезы душили его», «в письме рыдания нарушали построение периодов, а точками служили следы слез и кляксы» и т. п.

4. Масса публицистики, например: «она» гладит белье, «он» длинно и с пафосом рассказывает «ей», как видит политические события и насколько они соответствуют определенным стандартам. «Она», заслушавшись, прожигает дыру в белье. Читать – скучно. Белья – жалко.

5. Крестьяне изъясняются так: «Орел у тебя родитель. Экий зверь речи отжаривать»; Бабы ругаются: «Чтоб ты сдохла, гнида-шеламура, кошка шелудивая», «Из канавы рожденная, в подворотне венчанная, крысой забрюхатела…»; Старик кучер рассказывает о себе и понукает лошадь: «Опять стала, безногая! Анделы в Китаях, тебе говорят, аль нет?.. Я у ем свой век отвековал… Во всех рукомествах – предолжностях. И крепежником был… Опять стала, черт, шиликун! Тебе говорят, мазепа!»; «Инно жара кака анафемска! Яко во пеши авраамстии отроци персидстей!».

Создается представление, что автор не видел, не слышал живых крестьян, а заковыристые словечки взял из книг. И действительно, в комментариях к своей книге Пастернак признает, что пользовался «Дореволюционном фольклором на Урале» В. П. Бирюкова.

Повторно прочтем роман и познакомимся с крестьянами, интеллигентами и, наконец, с доктором Живаго.

1. Крестьяне изображены, дремучими и злобными убийцами. Их сущность подчеркивается бандитскими фамилиями, а также контрастом с духовностью интеллигентов.

Интеллигенты – Гордон и Дудоров – ум, честь и совесть поколения. Их образы схематичны. Они – бумажные солдатики и отличаются только фамилиями. Автор усиливает схематизм краткими биографическими сведениями – оба до войны попали в ГУЛАГ (знак времени!). Одного выпустили, другой, чтобы освободиться, охотником вступил в штрафбат. «И затем атаки и атаки, километры колючей проволоки с электрическим током, мины, минометы, месяцы и месяцы ураганного огня… До одного выкашивало… весь этот кровавый ад был счастьем по сравнению с ужасами концлагеря». «Да, брат, хлебнул ты горя». Да, брат, Читатель, такой примитив не найти в худших романах соцреализма. Уж не пародия ли это?

Живаго, интеллигент, художественная натура, «человек с тонкой кожей», притом «лишний». Он обостренно чувствует «страдания жизни». Например, он страдает от любви сразу к двум женщинам и от потери обеих. Причем, потеря не есть следствие внешних обстоятельств. Она предопределена его бесхарактерностью. Живаго – доктор по профессии, но не призванию. Свою судьбу и бытовые лишения Живаго воспринимает трагически, как благополучный чеховский персонаж, неожиданно попавший в жестокую реальность революции. В финале Живаго, безмерно устав от житейских неприятностей, от мнимых и реальных опасностей, скрывает, что он доктор (чтобы не беспокоили), «уходит в себя» и потом умирает. События затухают по экспоненте. Невыразительная концовка – признак того, что автор не справился с материалом.

Подведем итоги.

1. Пастернак рассказал о жизни и смерти интеллигента, мыкающегося среди темного и злобного народа, взбудораженного революцией.

2. Роман – далеко не эпопея. Несмотря на широкий охват событий, он – частность. Пастернак обещал, что в романе опишет «судьбу моего поколения». Это типичная пастернаковская неточность. Вероятно, речь шла только о микросреде, из которой происходил автор.

3. Обилие банальной публицистики и сентиментальных пошлостей рассчитано на неприхотливого читателя. Остальное в том числе недостоверность судеб большинства героев, художественная и историческая, и бытовых сцен – детали.

4. Никакого «бесстрашия жизни, идущей путем страданий», в романе нет. Это поэтическое обещание осталось нереализованным.

Как же так случилось, что позитивный замысел не воплотился в доброкачественной прозе так, как это умел делать ранний Пастернак?

Сказанное позволяет считать роман неподходящим для изучения в школе.