Подводя итог, я говорю, что комедийный конфликт — столкновение, лежащее в основе действия, — начатый так великолепно диалогом городничего и Хлестакова, основан на промахе, ошибке городничего. Столкнулись в борьбе за свое спасение тончайший мошенник и непроходимая глупость. Мы смеемся не только над городничим, но и над простодушием, искренностью, с которой принимает Хлестаков «преданность и уважение, уважение и преданность». В эту минуту он уже готов к той роли, на которую обрекли его чиновники города.

      На дом задаю перечитать третье действие, написать свои «Замечания для актера, играющего Хлестакова» и ответить устно на вопрос: «Как восприняли чиновники рассказ Хлестакова о петербургской жизни?»

      Перед чтением явлений V, VI, VII третьего действия на следующем уроке спрашиваю, какой хитрый шаг предпринимает городничий после согласия Хлестакова переехать к нему на квартиру. Уловка городничего удалась: от внимания и угощения в одном из богоугодных заведений (от посещения острогов и тюрем Хлестаков поспешно отказался) гость пришел в благодушное состояние, разговорился, разоткровенничался.

      Затем читаем V, VI, VII явления (сцены вранья Хлестакова). Готовя с чтецами это действие, я прочитала им советы Гоголя: «Хлестаков вовсе не надувает; он не лгун по ремеслу; он сам забывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит... Это вообще лучшая и самая поэтическая минута в его жизни — почти род вдохновения».

      Комизм этих сцен заключается в том, что чем дальше Хлестаков от истины, тем вдохновеннее и убедительнее для чиновников звучат его слова. Вместе с возвышением его положения в обществе, стремительным взлетом его чина растет панический страх чиновников и восторг перед ним, радость и обожание. Г. А. Гуковский пишет: «И все они, уездные, напуганные и знающие свои грешки, благоговеющие перед начальством, готовы в носе, бакенбардах, пустышке, в фитюльке увидеть какие угодно величественные черты, раз они признали бакенбарды или фитюльку «персоной».

      Прекрасный разбор третьего действия в книге Г. А. Гуковского служит мне канвой для беседы с ребятами. Их понимание сцены вранья поверхностно и даже ошибочно. Ответ на вопрос, как восприняли чиновники рассказ Хлестакова о петербургской жизни, я направляю и углубляю вопросами: до какого момента инициатива разговора в руках Хлестакова? Действительно ли обладает Хлестаков легкостью необыкновенной в мыслях? Каковы жизненные идеалы Хлестакова? Что помогает Хлестакову молниеносно вознестись в мечтах до генерала и даже фельдмаршала? Все ли в рассказе Хлестакова вымысел и небылицы? Какую оценку дают чиновники Хлестакову?

      Рассматриваем рисунок К. Рудакова «Я такой! Я не посмотрю ни на кого...». Почему художник выбрал из всего действия этот момент? Ребята говорят, что это самый напряженный момент и самый смешной. Упоенный своим величием, Хлестаков хочет быть еще выше и потому встает, произнося слова: «Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш...» Но «поскальзывается и чуть-чуть не шлепнулся на пол...». Гоголь говорит «не упал», а «шлепнулся», чтобы подчеркнуть, как смешон Хлестаков. Однако чиновники не видят комизма позы Хлестакова, от страха они не могут вымолвить ни слова.

      Это высшая точка сцены вранья. И я добавляю, что это высшая точка в развитии действия комедии, т. е. кульминация. Ибо цель городничего достигнута: гость раскрылся — он важная государственная персона. Дело идет о судьбе городничего, и выход только один: поставить заслон из Держиморды и Свистунова — и всех взашей, кто идет к ревизору с просьбою-доносом. А самого ревизора умасливать взятками.

      Подводя итог уроку, говорим о том, что Гоголь смеется не столько над тем, что елистратишку приняли за фельдмаршала, сколько над тем, что пустышку приняли за идеал человека: «Вот это, Петр Иваныч, человек-то. Вот оно, что значит человек», — восклицает Бобчинский.

      Дома ученики перечитывают IV действие, готовят чтение по ролям одной из сцен взяток.

      Сцены взяток, по определению Г. А. Гуковского, открывают механизм превращения фитюльки в ревизора. Подбадриваемый робостью и угодливостью чиновников, Хлестаков на наших глазах становится ревизором, сановником, взяточником. В сценах с купцами, слесаршей и унтер-офицершей он уже самый настоящий ревизор в каждом своем слове. Он уже действует как опытный взяточник и как обладающий полномочиями «деятель», т. е. роль Хлестакова в этом действии, пожалуй, самая сложная, ее надо хорошо проработать с исполнителями.

      В начале пятого урока, прежде чем приступить к чтению, спрашиваю, с какими намерениями собрались чиновники в доме городничего на следующий день, а затем предлагаю охарактеризовать поведение чиновников на «приеме» у Хлестакова. Ребята говорят, что растерянность и трепет свойственны всем чиновникам, но каждый из них дает взятку по-своему, что отражено в речи, действиях чиновников и авторских ремарках. Самым тонким пройдохой оказывается Земляника. Чтобы обезопасить себя, он подленько доносит на других, зная, что ревизору нужен уличающий материал.

      Эту работу провожу фронтально. А затем предлагаю одному из учащихся дать развернутый ответ на вопрос: «Почему и как возрастает развязность Хлестакова в сцене «приема» чиновников и других городских жителей?»

      С интересом воспринимают ребята задание режиссерского плана: найти тот момент в действии, когда Хлестаков начинает догадываться, что его принимают за государственного человека. Ведь с этого момента в поведении, тоне Хлестакова что-то должно измениться. Тут мнения ребят расходятся, но неоспоримо, что в сцене с Бобчинским и Добчинским Хлестаков уже не в роли просителя.

      Читаем III—VIII явления. Оцениваем исполнение ролей. В заключение предлагаю дополнить устно «Замечания для актера, играющего роль Хлестакова», ответив на вопрос: «О каких новых свойствах натуры Хлестакова мы узнали из четвертого действия?»

      Ребята отмечают, что Хлестаков готов и смошенничать, и словчить, словом, не пропустит того, что плывет в руки, как и городничий. Он способен сыграть любую роль, даже роль пылкого влюбленного. Роль эту подсказывают ему сами обстоятельства, «случай». «Срывать цветы удовольствия» — вот цель его существования. А самое большое удовольствие — иметь власть и деньги, жить на широкую ногу.

      Чтобы показать, какие актерские возможности заключены в пьесе Гоголя, я рассказываю, как актер А. Миронов произносит последнюю реплику Хлестакова: «Прощайте, Антон Антонович! Очень обязан за ваше гостеприимство. Я признаюсь от всего сердца, мне нигде не было такого хорошего приема». Нет и тени от прежнего хвастливого вертопраха, слова звучат искренне и жалобно.

      Домашнее задание: перечитать пятое действие и подумать над вопросом: «Каковы жизненные цели и стремления городничего?»

      Шестой урок начинаем с чтения или прослушивания двух первых явлений пятого действия. В них заключено самое зерно пьесы, и лучше дать грамзапись в исполнении профессиональных актеров.

      Затем ребята отвечают на вопрос о жизненных целях и мечтах городничего. Они говорят, что «родство» с Хлестаковым открывает городничему невероятные возможности: «зашибить» генеральский чин, получить «кавалерию», жить в Петербурге, есть ряпушку и корюшку.

      «Но ведь Антону Антонычу неплохо жилось и городничим? — спрашиваю я. — Почему же так хочется стать ему генералом?» Чтобы шире предстало перед ребятами понятие «хлестаковщина», прошу объяснить роль ремарки «заливается и помирает со смеху». Каким особенным смехом заливается городничий? Каким чувством одержим он, когда уже видит себя в генеральском мундире? Ответы уточняю, обращаю внимание учащихся на торжество новоявленного генерала, перед которым все трепещут и дрожат: титулярные, капитаны, городничие... Ведь генералу, одному из самых высоких чинов российской бюрократической иерархии, никто не указ.

      Вспоминаем, какой панический страх пережил только что городничий (четвертое действие, XV явление), узнав, что купцы жаловались на него. В какой трепет и унижение поверг его всепробирающий ужас перед властью «генерала» Хлестакова. А теперь этот страх будет пробирать других перед его особой. Заманчиво видеть дрожащих и трепещущих!

      Ученики вспоминают, что такой же восторг души испытывал и Хлестаков, воображая себя начальником департамента: «И точно, бывало, прохожу через департамент — просто землетрясение — все дрожит, трясется как лист». Всем задать острастку — вот на что имеет право генерал.

      «Что же положено в основу взаимоотношений в чиновном мире?» — спрашиваю я. И мы делаем вывод: в смехе городничего, новоявленного генерала, — торжество победителя, получившего право унижать других. На этом презрении к низшим и угодничестве перед высшими чинами держалась бюрократическая машина России. Эта узаконенная государством система создала, сформировала психологию чиновника. Как же искажено было представление о подлинном достоинстве человека, если чин значил все!

      Ребята замечают, что этим чувством презрения, чванством, высокомерием сразу была охвачена и Анна Андреевна, как только представила себя генеральшей.

      Не менее важна в понимании раскрытых Гоголем пружин собственнического мира и сцена покаяния купцов (пятое действие, II явление). Сцену эту нельзя рассматривать только как дополнение к уже знакомой нам по предыдущим действиям картине произвола и всевластия главы города. Здесь в свойственной городничему откровенной и грубой форме выражен волчий закон мира мошенников: «...вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? оттого, что мое взяло, а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал в самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил». В этом мире всеобщего преступления кто вывернется, устоит — у того и права и сила. Теперь, когда «его взяло», уж он прижмет и купечество, и «гражданство». При чтении этой сцены ученики обычно весело смеются, слушая прозвища, которыми щедро награждает купцов Сквозник-Дмухановский.

      Но вторая часть сцены читается при полной тишине. Используя это впечатление, я прошу ребят объяснить, почему не смешно в конце сцены. Они замечают, что городничий, беззастенчивый хапуга, притеснитель и мошенник, совсем недавно слезно молил Хлестакова пощадить его и был смешон, даже жалок, теперь высокомерен и беззастенчиво груб. Родство с высокой особой развязало ему руки. И если купцы отделаются дарами на свадьбу, то с «гражданством» глава города может разделаться круто.

      Затем читаем VII явление. Эту сцену поздравления семьи городничего с привалившим счастьем ученики читают с удовольствием: много действующих лиц, каскад смешных моментов — чихание, слияние голосов в поздравительный гул, реплики в сторону, комическое совпадение реплик «Черт тебя подери!» и «И вам того же желаю!».

      Домашнее задание: перечитать еще раз третье и пятое действия и подготовить устный ответ на тему «Мечты городничего и Хлестакова».

      В начале следующего урока слушаем и оцениваем ответ ученика о мечтах городничего и Хлестакова, выясняем, почему эти мечты похожи. Затем читаем VIII явление и последнее, пятое действие.

      Предлагаю классу определить развязку пьесы. Затем читаем описание немой сцены. Я рассказываю, какое важное значение придавал Гоголь немой сцене, завершающей комедию. Не случайно он включил описание ее в сам текст комедии. Кроме того, в «Замечаниях для господ актеров» он просит: «Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг». Гоголь даже говорит, что может исчезнуть весь эффект пьесы от несоблюдения этого эффекта всеобщего потрясения.

      Предлагаю подумать, почему так важно было для выражения смысла всей пьесы передать всеобщее мгновенное «окаменение». Ребята замечают, что весть о приезде «по именному повелению из Петербурга» чиновника сваливается на головы всех еще более неожиданно, нежели письмо Хлестакова к Тряпичкину. Чиновники еще не успели оправиться от своей ошибки. Городничий весь во власти отчаяния: все рухнуло, и теперь какой-то бумагомарака выставит его на всеобщее посмешище. «Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц...» — кричит городничий. А «свиные рыла» тоже опомниться не могут. Еще не излит до конца гнев на Бобчинского и Добчинского — и вдруг сообщение о настоящем ревизоре. Это уже катастрофа.

      Затем веду беседу по двум вопросам: могла ли быть другая развязка комедии? Что будет дальше, после приезда настоящего ревизора?

      На первый вопрос получаю единогласное решение: «Лучше не придумаешь», «Это просто гениально», «Они тряслись перед Хлестаковым, но все-таки выкрутились. Ведь они только и мечтали, чтобы пронесло. Правда, городничий не получит «кавалерию». Но главное, оставить все по-старому. А теперь каково?», «Наконец-то пришло возмездие. Так и хочется, чтобы им досталось как следует».

      Мне важно выяснить, как композиция пьесы и ее сюжет убедили читателя во всеобщности законов чиновно-бюрократического общества, осмеянных Гоголем. Чтобы научить ребят отстаивать свои утверждения, я выставляю контраргументы. Так, если они бойко начинают говорить о том, что городничий сумеет подкупить и умаслить и этого ревизора, я спрашиваю: «А если этот новый ревизор узнает историю со лжеревизором?» Обычно реакция правильная. Главное для городничего — скрыть крупные махинации, присвоение казны, притеснение «гражданства». А это не раз ему с рук сходило: «Трех губернаторов обманул! что губернаторов, нечего и говорить про губернаторов...» Значит, и те, кто повыше губернаторов, не пропустят того, что плывет в руки.

      Я хвалю ребят и читаю отрывок из книги Г. А. Гуковского «Реализм Гоголя»:

      «В начале комедии городничий сообщил чиновникам, что в город едет ревизор, в конце пятого действия этот ревизор приехал; теперь начнется обычное и «нормальнейшее» для тех времен дело: чиновники явятся к ревизору и попытаются либо обмануть, либо подкупить, либо и то и другое. Вероятно, это им удастся, как удавалось городничему уже не раз. Ведь преступления городничего и его подчиненных столь обычны, общераспространенны, вездесущи, что их нельзя считать ни чем-то выдающимся, ни чем-то требующим скорой и строгой расправы. Не то пришлось бы расправляться со всеми чиновниками, со всеми участниками управления страны, где, по замечанию самого царя Николая I, не крадет лишь один чиновник — сам император».

      Теперь пришло время обратиться к эпиграфу комедии. Поясняю, что эпиграф дан Гоголем позже, в 1842 году, после пережитых им страданий от потока яростных обвинений в клевете на Россию, в искажении действительности. Смысл эпиграфа не всем ученикам ясен, и потому размышляем вместе. Вспоминаем, какую высокую гражданскую цель поставил Гоголь, создавая комедию. Хотел собрать все дурное и за один раз над всем посмеяться. Итак, комедия не клевета, а зеркало. Не пеняйте на него, не упрекайте его в искажении, а присмотритесь к его отражению. Ребята замечают, что эпиграф звучит резко и смело.

      В заключение читаю слова Чернышевского: Гоголь «первый представил нас нам в настоящем нашем виде... первый научил нас знать наши недостатки и гнушаться ими». Но вот уже 150 лет комедия живет на сценах театров. Что дает она современному зрителю, читателю, помимо того, что мы узнаем, как было? Нет ли в нас самих, вокруг нас каких-то черт Хлестакова, гоголевских дам, городничего, Земляники, Ляпкина-Тяпкина, Держиморды, Бобчинского и Добчинского?

      Сделать нравственный вывод для себя, критически оценить свои поступки и негативные явления — важный момент урока.

      Смех гоголевской комедии отражает высоту нравственной позиции писателя, его мечту о совершенной действительности. Смех — это то действительно «честное, благородное лицо», по определению самого автора, которое зовет человека быть человеком.

      На дом задаю сочинение на одну из тем:

      1. О чем мечтают герои комедии Гоголя «Ревизор».

      2. Как правят городом чиновно-полицейские власти во главе с городничим.

      3. Почему смешна сцена чтения письма Хлестакова к Тряпичкину.

      4. Что будет рассказывать Хлестаков соседям-помещикам о своем пребывании в городе N.

      5. Какие черты Хлестакова запечатлены в иллюстрациях художников.

      6. Чем понравилась вам постановка комедии Гоголя «Ревизор» в театре.

      Предложенные темы учитывают разные интересы учащихся: одни темы требуют воспроизведения материала уроков, другие рассчитаны на творческое воображение, третьи — на самостоятельный анализ произведений драматического и изобразительного искусства».