Стихотворение Некрасова особых психологических сложностей для его восприятия в себе не таит. Это позволяет строить разбор «Забытой деревни» на устном рисовании, оживлении тех сценок, из которых слагается картина народных бедствий. Однако быт и нравы далекого времени так мало знакомы шестиклассникам, что основываться на их жизненных впечатлениях или на прошлом литературном опыте довольно затруднительно. Поэтому во вступительную беседу, основной темой которой является жизнь крестьян при крепостном праве и в пореформенное время, мы включали картины русских художников («Торг» Неврева, «Земство обедает» Мясоедова, «На миру» Коровина). Разные времена и разные художники, но выражение забитости, испуга, усталости и безнадежности не исчезает с крестьянских лиц. В рассказ учителя, построенный на конкретных фактах, словесных картинах бесправия и нищеты крестьян, включались и произведения портретной живописи («Жница» и «Крестьянка с васильками» Венецианова, «Голова крестьянина» Ярошенко, «Солдат, раскуривающий трубку» П. П. Соколова). В классе шел разговор и о суровом «Полесовщике» Крамского, и о неиссякаемой теплоте и мягкости «Мины Моисеева». На двух-трех картинах останавливался учитель, а затем ученики самостоятельно обдумывали выбранную ими картину, отвечая на вопрос: «Как в облике этого человека сказались его характер и судьба?»
      Такое вступление к уроку разбудило воображение ребят, дало им в какой-то степени и материал для устного рисования, на котором строится анализ «Забытой деревни». Кроме того, в слово учителя вплетались те понятия, которые могут быть затруднительны для шестиклассников при чтении стихотворения Некрасова (бурмистр, управитель, «хлебопашец вольный», рекруты, лихоимец, землемер). Таким образом, во вступлении к уроку было сделано многое для того, чтобы между современным юным читателем и «Забытой деревней» не возникла стена отчуждения. Этой же цели сближения с картинами, нарисованными Некрасовым, был подчинен и анализ, который в композиции и стиле стихотворения обнаруживал авторскую позицию. Начинать анализ следует с выяснения читательских эмоций (1-й вопрос). Затем мы пытаемся выяснить, как ученики воспринимают авторские чувства (2-й вопрос), проверяем работу читательского воображения (3-й вопрос), обращаемся к осмыслению композиции стихотворения (4-й вопрос) и художественной детали (5-й вопрос). Осознать содержание стихотворения в целом побуждает проблемный вопрос, который позволяет с помощью приемов словесного рисования и выразительного чтения на образной основе объединить размышления анализа.
      1. Чем запомнились вам люди, живущие в забытой деревне, и как вы к ним относитесь?
      2. Как поэт относится к крестьянам и к барину?
      3. Нарисуйте героев стихотворения в пору их надежд.
      4. Почему настойчиво повторяется рефрен стихотворения: «Вот приедет барин — барин нас рассудит»?
      5. Зачем немцу дан эпитет «сердобольный»?
      6. Почему не сбылись надежды крестьян?
      Устное рисование пробуждало сопереживание, сближало учеников с поэтическим текстом.
      После чтения стихотворения ребятам было предложено сказать, какие картины деревенской жизни прошли перед их глазами, какую из них они видят особенно отчетливо. К устному рисованию приступили не сразу. Сначала обдумывали интонацию говорящего в этой сцене героя, из интонации выводили сопровождающий эти слова жест. Таким образом, одновременно с оживлением картин стихотворения в устном рисовании был выяснен и эмоциональный ряд, готовящий к выразительному чтению, записанный на доске.
      Первая строфа стихотворения не вызвала особенных затруднений: контраст робкой просьбы Ненилы и грубой жестокости бурмистра помог ребятам сразу найти верные интонации и развернуть свое понимание этих героев в устной иллюстрации. Ненила представляется им «сухонькой старушкой, одетой бедно и аккуратно, на ногах лапти». «У нее усталые глаза и все лицо в мелких морщинах, и стоять ей тяжело, она на палочку опирается, а вторую руку протянула к бурмистру, то ли защищаясь от его грубых слов, то ли прося лесу». «Она пришла, наверное, не первый раз к бурмистру просить, и поэтому лицо у нее смущенное». «Свое „Вот приедет барин..." Ненила произносит с робкой надеждой».
      Бурмистр вызвал негодование ребят. В его портрете они не просто описывали облик, а мстили ему за жестокое равнодушие. Его ответ Нениле ребята восприняли как «презрение к слабому человеку», как «грубую насмешку в лицо». С такой интонацией они считали нужным читать фразу: «Нет лесу, и не жди, не будет!» И соответственно этой интонации ученики так описывали позу бурмистра в иллюстрации: «Он сидит (встанет он разве ради Ненилы!) почти спиной к старушке и только голову чуть повернул к ней надменно, свысока смотрит на Ненилу. Он толстый, у него пальцы жирные, самодовольная рожа, ноги кривоватые, обуты в блестящие, начищенные сапоги. И лицо его так же блестит, как сапоги, а волосы расчесаны на пробор, их мало. Одет он ярко, пестро». Стоило только разбудить воображение ребят, как чувства их стали неудержимы, они не способны преодолеть свое негодование и каждый новый штрих портрета бурмистра обрушивали на него, как удар.
      Труднее было ребятам представить себе вторую сценку. Ученики понимают, что мужики грозят приездом барина землемеру, но все же смягчаются при мысли о возможном заступничестве. Выразить это сложное психологическое состояние им трудно. Зрительное восприятие шестиклассников динамично, психологическое во многом однолинейно и статично. И ребята предлагают на первых порах не иллюстрацию, а несколько кадров фильма («Сначала крестьяне возмущаются, потом успокаиваются...»).
      В конце концов ребята предлагают такое решение: «На меже стоят несколько мужиков, они бедно одеты (лохмотья, длинные рубашки, лапти). Один исподлобья смотрит на межу, другие что-то кричат, размахивают руками, они возмущены, глаза блестят. Двое, присев на корточки, что-то измеряют по земле. Старичок с добрым лицом успокаивает одного из сердитых мужиков, рукой гладя его по плечу».
      Однообразие задач утомляет учеников. Поэтому сначала выясним характер интонаций Наташи («Вот приедет барин...» звучит у нее с отчаянием и мольбой) и хора мужиков, которые произносят рефрен стихотворения полувопросительно, неуверенно (характерно, что рефрен в стихотворении становится все короче, и это передает нарастание сомнений крестьян в приезде барина). Затем мы предлагаем классу новую задачу: дать сравнительные портреты Наташи и ее жениха в то время, когда они надеялись на свадьбу, и впоследствии, когда «хлебопашец вольный угодил в солдаты, и сама Наташа свадьбой уж не бредит». Сравнительный характер устных иллюстраций обнаруживает трагизм судеб крестьян, бесчеловечие этого вынужденного ожидания. Наташа в молодости представляется ученикам «хрупкой, невысокого роста девушкой, но красивой, с русыми косами, нежным румянцем, выразительными глазами, в которых мольба. Игната она удерживает за руку и смотрит ему в глаза».
      Потом Наташу почти не узнать: «Волосы выцвели, она работала под солнцем, морщины от переживаний и непосильной работы, и вся она жалкая, бледная. Она сейчас согнулась, стирает белье, руки загрубели, в лице покорность. Она стала похожа на бабушку Ненилу, только глаза еще молодые и грустные».
      Преображение «вольного хлебопашца» тоже волнует ребят. «Сначала Игнаша — рослый парень, красивый, с кудрями, широкоплечий, руки у него сильные, он не хочет подчиняться немцу-управителю».
      В солдатах у Игната другое лицо: «Поседели волосы, руки костлявые, в мозолях. У него заштопанная шинель и старые сапоги, а глаза серые. Загорелое лицо небрито, взгляд бесстрастный».
      Чтобы нарисовать такие иллюстрации, ученикам нужно было вжиться в образы героев стихотворения, рельефно ощутить время. И нам остается сделать немногое, чтобы горечь чувств, пробужденных Некрасовым, обрела для учеников ясный социальный смысл.
      «Почему стихотворение, в котором нарисованы обычные картины деревенской жизни, было запрещено цензурой?» — этот вопрос побуждает учеников еще раз обдумать композицию стихотворения, выяснить его смысл.
      Отдельные случаи деревенской жизни внешне как будто и не связаны друг с другом. Но в самой последовательности их, в замыкающем каждую строфу рефрене «Вот приедет барин...» прорисовывается общая картина.
      В сущности, каждый эпизод рассказывает о том, чего лишены крестьяне (дома, земли, права на самые элементарные свободы, человеческого счастья). Пожалуй, единственное, что им оставили, — это надежда на барина. «Оправдывается ли она?» — спрашиваем мы у класса. Все дружно отвечают: «Нет!», но мотивировки разные. Некоторые шестиклассники говорят, что надежда крестьян не осуществилась потому, что барин умер. И для того чтобы показать ребятам, что стихотворение Некрасова написано не о горькой иронии слепой судьбы, обращаем внимание на последние строки. «Представьте себе, что стихотворение заканчивается строкой: „А в гробу-то барин..." Каков был бы его смысл?» И тут даже самые слабые ученики говорят, что стихотворение тогда было бы написано о нелепой случайности («Все надеялись на барина, а он умер»).
      Но когда мы узнаем, что новый барин ничуть не лучше, что он даже не взглянул на крестьян и с неприличной на похоронах поспешностью отбыл в Питер (ирония автора в соседстве несовместимых действий: «слезы вытер, сел в свою карету и уехал в Питер»), наш вывод из этой истории становится горьким и определенным.
      «Какое же чувство вызывают крестьяне „Забытой деревни" в читателе? Как сам Некрасов относится к ним?» — «Сочувствие к крестьянам смешано здесь с досадой на них, — говорят ребята. — Зачем они так долго терпели унижения и обиды? Зачем они надеялись на барина?»
      Выяснение эмоционального лейтмотива стихотворения подводит класс к выразительному чтению. Многообразие интонаций и обилие разнохарактерных героев требуют чтения в лицах. Урок завершается домашним заданием, в котором ребятам предлагается написать, какой им видится забытая деревня. Мы считаем очень важным собрать все впечатления анализа в общую картину, образно завершающую разбор.
      Приведем наиболее характерные работы шестиклассников.

      Забытая деревня

      «Я бы нарисовала картину, где изображена очень бедная старая деревня. В углу над речкой нахохлилась старая, ветхая деревушка. Она уже еле-еле стоит. Кажется, дунет ветер и снесет ее, как пылинку. Она обнесена плохим, уже наполовину изломанным забором. Эта деревушка как бы уединилась, а дальше за огородами идет целый ряд домиков, тоже старых и ломаных. Среди них встречаются совсем плохие. А дальше виднеется большой деревянный дом барина, где сейчас живет бурмистр».
      «Избушки в этой деревне совсем покренились и вот-вот упадут. В этой деревне господствует нищета, голод. Это мы видим на картине по крестьянам. Они изображены в темных тонах, щеки у них запалые, глаза смотрят с грустью, руки тонкие, сухие. Поносившиеся лапти, и вид у этих крестьян как у маленьких беспомощных детей. Когда смотришь на эту картину, ясно представляешь себе эту деревню. И невольно становится жаль этих крестьян».
      «На берегу небольшого озера приютилась забытая всеми деревня. Старые, полуобвалившиеся избы стоят недалеко друг от друга. Пыльная дорога уходит вдаль. На горе стоит усадьба. Странно выглядит этот богатый дом с садом на фоне старых и грязных изб. Маленькие клочки земли, на которых с утра до ночи трудятся крестьяне, дают плохой урожай. По грязной дороге идут крестьяне на барское поле».
      «Я представляю забытую деревню так: эта деревня расположена на холме. С одной стороны холма течет река. Берега реки заболочены. С другой стороны холм окружает лес. Этот лес дремуч. По ночам в этом лесу воют волки. Сама деревня состоит из 20—30 домов. За околицей расположено кладбище с деревянными крестами. Крестьянские дома окружают барский дом. Крестьянские дома представляют собой жалкие сараюшки с соломенной прохудившейся крышей.
      В деревне стояла тишина, не было слышно ни звука. Не слышно было лая собак, не мычал скот. Все было тихо. Все деревья около деревни были срублены и сожжены ее обитателями. Все было голо».
      Я сознательно привожу здесь несколько работ, чтобы показать, что анализ, построенный на сочетании приемов выявления авторской позиции, взятых из арсенала литературоведения и трансформированных в школьном разборе, и приемов, пробуждающих сотворчество читателя, в итоге приводит к общей направленности раздумий учеников, близости их эмоционального восприятия к авторской мысли, но не стирает индивидуальной образности читательского впечатления. Автора первой работы более всего волнует изоляция деревни от всего остального мира. Второго ученика ужасает бедность крестьян, их бессилие. Третий ученик озабочен социальными контрастами, четвертый подчеркивает обреченность забытой деревни. Трудности, возникающие перед шестиклассниками в этом случае, понятны: эпизодические уроки по развитию образного мышления не могут дать желаемого результата; здесь нужна постоянная и тщательная работа учителя. В работах учеников более заметно сочувствие крестьянам, чем ирония поэта над их наивностью и долготерпением, и это оправдано мягкостью возраста; трезвая требовательность к народу придет позже, когда ученики поймут причины горечи творчества Некрасова.
      Эта статья рождена встревожившим нас парадоксом школьных уроков литературы: логическое мышление при восприятии искусства затмевает образные представления детей, т. е. искажает естественный для них способ познания мира и сужает возможности влияния искусства на их душевное развитие. Нам представляется, что в борьбе с дидактическим рационализмом, сухим логизаторством смежные искусства, устное рисование, выразительное чтение, оживление личных впечатлений на уроках литературы могут оказать учителю и ученикам большую помощь. Разумеется, они не могут быть панацеей от всех зол. Но их присутствие на уроке поможет развить воображение учащихся, углубить чувство, сделать его более тонким и сложным.