Анализ литературного произведения в школе должен быть ориентирован на
развитие разных сторон деятельности читателя и способствовать переходу
каждого ученика на более высокие уровни. Сочетание коллективной и
индивидуальной работы в пределах каждого литературного разбора способно
обеспечить многостороннее развитие читателя и его восхождение в
сложной деятельности общения с искусством. Роль анализа в этом движении
ученика по ступеням литературного развития чрезвычайно велика. Анализ,
в сущности, должен и контролировать, и развивать разные стороны
деятельности читателя. Для этого в пределах одной литературной темы
ученик должен получать задания, обращенные и к читательским эмоциям, и к
понятийному осознанию текста, и к работе воображения, и к
эстетическому взгляду на художественную форму.
Скажем, изучение в 6 классе былины «Илья Муромец и Соловей
Разбойник» ориентировано содержательными вопросами хрестоматии на
постижение сюжета, характеров героев, стиля произведения. Ответы на
аналитические вопросы, выразительное чтение, пересказ, рассматривание
картины Васнецова — эти разнообразные виды деятельности,
рекомендованные хрестоматией, полезны ученикам и, как наиболее
доступные, выделены в задания для самостоятельной работы. Но учитель не
может ограничиться ими на уроке, где необходимо учесть и разные
читательские реакции.
Прежде всего после чтения былины в классе важно выявить
читательские чувства, ибо они — основа анализа художественного
произведения. В этом смысле в эмоциях — «начало бытия».
Противоречивость чувств, испытанных при чтении, требует осмысления в
разборе, который, в сущности, не может быть естественно начат, пока
возбуждение чувств не подсказало ученикам определенного вопроса, с
которого учитель и должен начать анализ.
Первая эмоциональная реакция современных школьников на былину
далеко не всегда близка к увлеченности; некоторые признаются, что
читать «немного скучно». Почему же? Ведь шестиклассники любят читать о
боях и подвигах. Но в былине за неторопливо торжественным
повествованием ученики не сразу видят напряжение, трудность подвига. Им
порой кажется, что победа Илье Муромцу далась легко («Он выстрелил из
лука — и все!»). Прелесть наивных медлительных описаний былины
для шестиклассника еще недоступна и потому, что ему непонятна
внутренняя причина этой неторопливой торжественности. А ведь здесь
слышна и уверенность в силе богатыря, и вера в победу добра.
Судорожность идет от страха, суета — от мелочности. Пушкин, вероятно,
высказал в «19 октября» (1825) и национальное представление о красоте:
«Прекрасное должно быть величаво».
Величавость былины отражает внутреннее спокойствие, равновесие
духа, сознающего свои возможности. Былина нетороплива и из строгой
уважительности к героям, и из ощущения значительности событий, и от
характерного для русского национального характера стремления постепенно
разглядеть событие, то любовно, то иронически. Эти соображения,
конечно, не могут стать сразу достоянием шестиклассников. Но попробуем
идти от тех чувств, которые возникают после первого чтения.
Самое интересное для детей — разговор Ильи Муромца с князем.
Здесь и контраст сопоставления, и разнообразие интонаций, и постепенное
и яркое обнаружение могущества скромного героя и беспомощности
самоуверенного князя. Когда мы спрашиваем, как следует читать диалог
Муромца и князя, выявляются эмоции читателей. Причем следует иметь в
виду, что само выразительное чтение учеников неадекватно читательскому
чувству. Так, начав произносить слова князя, обращенные к богатырю,
спокойно и уважительно, они понимают, что ответ Муромца вызвал
недоверие и даже насмешку Владимира. Читают же слова: «Ай же,
мужичище-деревенщина!..» — грубо и возмущенно. Шестиклассникам часто
легче назвать чувство, чем передать его в звучании фразы. Но бывает и
наоборот: те, у кого логическое освоение текста отстает от
эмоционального, интуитивно находят верную интонацию, но объяснить ее не
в силах. Шестиклассникам не всегда удается сразу выразить изменения
чувств героев в диалоге, но они способны увидеть динамику эмоций, если
учитель побуждает их к этому. Вот запись части беседы.
— Все ли слова, обращенные к Муромцу, князь произносит насмешливо?
— Нет, только первые слова Владимир говорит так, как мужики
говорят. А дальше, когда рассказывает про «много множество силы» у
города Чернигова или про «злодея-разбойника», князь говорит со страхом.
Он сам как бы боится своих слов.
— Как изменилось отношение князя к Муромцу в конце их разговора?
— Владимир сначала не поверил старому казаку, сам побежал
посмотреть на прикованного к стремени Соловья Разбойника. Мне было
очень смешно читать про это.
— Отчего же смешно?
— Да вот все у князя такое маленькое: шубонька, шапочка, ушко.
Все он торопливо делает («Он скорешенько вставал да на резвы ножки»),
какой-то мелкий, суетливый. А Муромец степенный, с достоинством. Он не
торопится, ждет, чтобы князь сам во всем убедился.
— А я вот еще хотел сказать, что князь хоть и суетится, и
боится, а важничает. Он приказывает Разбойнику засвистать
«по-соловьему». Только ничего не вышло. Соловей ему не подчинился.
— В конце разговора князь уже не насмешливо, а просительно
говорит с Ильей. Он понял, что сила — у Муромца, что только его
Разбойник слушается.
— Князь в конце глупый. Зачем ему было просить, чтобы Разбойник
закричал по-звериному? Ведь и так он боится. Его любопытство подвело.
Он попал только в смешное положение: «А Владимир-князь-от
стольнокиевский, куньей шубонькой он укрывается». А все кругом «мертвы
лежат».
— Как следует прочитать слова Ильи Муромца, обращенные к Разбойнику и сказанные по требованию князя?
— Наверное, грозно. Муромец ведь понимает, что сейчас случится, что все «полягут мертвы».
— Нет, я думаю, что Муромец скажет эти слова весело; ему
смешно, что князь его просит, что Владимир не понимает угрозы. Илья как
бы видит, что сейчас случится, и лукаво говорит.
— А последние слова Муромца, обращенные к Соловью Разбойнику, с какой интонацией можно прочитать?
Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,
Тебе полно-тко кричать да по-звериному,
Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,
Тебе полно-тко вдовить да жен молодых,
Тебе полно-тко пущать-то сиротать да малых детушек.
Класс задумывается. И в этом молчании — ощущение важности
вопроса. Ведь действительно эти слова — внутренний итог былины,
последнее и самое важное открытие читателя. В этих словах Муромца —
высокая человечность, неравнодушие к «слезам людским», готовность
защитить родной город от злого ворога. Поймут ли это дети сразу? Первые
их предложения робки и не всегда близки к истине.
— Муромец радуется, что теперь можно прикончить Разбойника.
— А почему он его раньше не убил, а в Киев повез? Может, похвалиться перед князем хотел?
— Нет, наверное, Муромец с гневом эти слова говорит.
Прервем стенограмму урока. Читательские чувства, как видим, не
только выявлены в первой его части, но доведены до потребности
осмыслить произведение в целом. В сущности, уже создалась проблемная
ситуация, требующая анализа всей былины. Этот фрагмент урока позволяет
представить, что сама задача выразительного чтения, поставленная перед
классом, может оказаться способом выявления эмоциональной реакции
учеников на текст. Разумеется, при этом происходит и само его
осмысление, и даже эстетическое освоение. Заметим, что дети в этом
разговоре обнаружили ироническую функцию уменьшительных суффиксов в
портрете князя. Это уже наблюдения над формой произведения.
В дальнейшем в течение урока мы стремимся, оттолкнувшись от
эмоционально важного, увлекательного для детей эпизода (разговор Ильи
Муромца с князем), расширить этот интерес до охвата произведения в
целом и активнее включить в работу другие сферы деятельности читателя.
Проблемный вопрос, который ведет к осмыслению произведения,
можно сформулировать так, как это сделано в заданиях хрестоматии:
почему Илья Муромец вступил в бой с черной вражеской силой и Соловьем
Разбойником? Можно поставить вопрос несколько иначе: легко ли было
Муромцу одерживать победы? Гордится ли он ими и почему?
Не восстанавливая буквально всех реплик учеников, попытаемся передать общий ход размышления.
Илья Муромец в начале былины спокоен и светел. Он «удаленький
дородный добрый молодец». Муромец в торжественном, праздничном
настроении. Он едет «в стольный Киев-град». Намерение это возникло у
него до пленения Соловья Разбойника. Нет у Ильи тщеславного желания
похвалиться перед князем своей победой. Но у Чернигова «...нагнано-то
силушки черным-черно, \\ Ай черным-черно, как черна ворона». Зловещего
скопища врагов все боятся. Этот всеобщий страх особенно подчеркивает
смелость, энергию действий богатыря («конем топтать», «копьем колоть»).
Подвиг совершается не ради награды. Муромец отказывается быть воеводою
в Чернигове, хотя делает это, не обижая тех, кто оказывает ему честь
как заступнику, с ласковой интонацией щедрости и бескорыстия.
И еще одна черта богатыря проявляется здесь: он не отступает от
своего намерения, какие бы награды или соблазны ни встретились на
пути. Но как только искушение славой, почетным местом воеводы
побеждено, появляется новая преграда. Оказывается, «прямоезжая дорожка
заколодела». Грозная и мертвящая сила Соловья Разбойника передана в
былине безлюдьем вокруг него. Соловей Разбойник показан как губитель
красоты, жизни. Уменьшительные суффиксы в этой картине — необходимое
проявление нежности, сочувствия народного к загубленной природе. Какой
она стала, освободившись из-под власти Соловья Разбойника? Былина
повествует об этом лаконично, но очень выразительно: «Он повез его по
славну, по чисту полю».
Труднее всего было не испугаться, как все, «посвисту
соловьего», не убояться опасности, смело и непреклонно пойти ей
навстречу. Ведь вот конь у Муромца тоже богатырский, но под свистом
Соловья Разбойника спотыкается о корни, что вызывает гнев у Муромца:
он-то свиста не убоялся.
А теперь вспомните мифы о Геракле («Лернейская гидра»,
«Кербер»). Что роднит Геракла и Илью Муромца и чем они не похожи друг
на друга?
Геракл добр и силен, как и Илья Муромец. Греческий герой
освобождает Тесея, но, повинуясь воле богов, отказывается от
освобождения Перифоя. Миф полон описаниями ужасов, через которые должен
пройти Геракл, наделенный сверхъестественной силой. Муромец же при
своей исключительной силе и смелости — «человек, как все»,
«обыкновенный», он похож на многих богатырей. Геракл находчив,
предусмотрителен. Он призвал на помощь Иолая, который, увидев, что
головы Лернейской гидры, сбитые палицей Геракла, вырастают снова, стал
прижигать шеи гидры горящими стволами деревьев. Гераклу многие помогают
(Иолай, Гермес), а Муромец совершает свои подвиги один. Муромец
простодушен, скромен и бесстрашен не только перед черной силой, но и
перед властью, перед князем. Он совершает свои подвиги не ради личной
славы и не по приказу, как Геракл. Он делает это свободно и во имя
народа. |
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
