Принято считать, что поэтическое движение второй половины XX века не дало великих поэтов. Исключение делают для И. Бродского, впрочем, одни его делают, а другие оспаривают. Сразу попытаемся оговорить критерий для мнения, закрепленного в слове «великий». Значение поэта определяется тем, в какой мере он изменил характер поэтической традиции, дал возможность говорить и чувствовать так, как до него этого не делали. По сути, поэзия в таком случае выходит за рамки литературы и оказывает обратное влияние — на язык и даже на национальную психологию, связанный с нею склад мыслей и характер их выражения. Едва ли кто-нибудь будет спорить с тем, что после Пушкина и Блока изменился и речевой, и эмоциональный строй, что после Тютчева и Фета мы начали переживать природу иначе, чем до них.

      Не вызывает сомнения то, что своим свершением, сознательно задуманным и последовательно осуществленным, И. Бродский считал изменить характер русского поэтического чувства, освободить его от избыточной лиричности, говорливости. Порой кажется, что лирическая открытость выражения после И. Бродского и в его присутствии, которое очень веско ощущается нами, стала дурным тоном. Так что само словосочетание «современная лирическая поэзия» начинает казаться почти невозможным, так как лишено предмета для разговора.

      Тем более важно посмотреть сегодня, какой в последние десятилетия была лирическая поэзия, необычайно широко читаемая и любимая. Во второй половине XX века читательское сознание было открыто для поэтического слова, благодарно прислушивалось к голосу своих поэтов. А что теперь?

      Для настоящего разговора предлагаются несколько стилистических манер в поэзии, начиная с 50-х годов и до сегодняшнего дня. Итак, посмотрим, какие цели ставило перед собою поэтическое слово, чем стремилось овладеть.