Иэн Макьюэн родился 21 июня 1948 г. в военном городке Олдершот, Хэмпшир, в семье Розы Лиллиан Вайолет и Дэвида Макьюэна. Большую часть детства он провел на военных базах в Восточной Азии, Германии и Северной Африке, где служил его отец, кадровый офицер шотландской армии. Его мать имела двух детей от первого брака намного старше его, но Макьюэн всегда считал себя «единственным ребенком», вплоть до 2007 г., когда неожиданно узнал о существовании брата.

Когда будущему английскому писателю было двенадцать, семья вернулась в Англию и он был принят в школу-интернат Вулверстоун (Woolverstone Hall School) в Суффолке, в котором он проучился с 1959 по 1966 г., и где у него развился интерес к английской романтической поэзии и современной американской и английской фантастике. Некоторое время он работал в Лондоне в качестве мусорщика до зачисления в университет Суссекса в Брайтоне, который окончил с отличием, и получил степень бакалавра по английской литературе в 1970 г. В том же г. Макьюэн был принят в Университет Восточной Англии (University of East Anglia), где был одним из первых выпускников новаторского курса творческого письма (Creative Writing), который преподавали писатели Малькольм Брэдбери и Энгус Уилсон и там же получил степень магистра в 1971 г., после чего отправился в Афганистан.

По убеждениям писатель — атеист.

Был дважды женат. Первый раз женился на Пенни Аллен (англ. Penny Allen) в 1982 г., развелся в 1995 г. В 1999 г. его первая жена похитила их 13-летнего сына после вердикта суда, согласно которому мальчик должен быть возвращен отцу, которому было предоставлено единоличное право опеки над ним и его 15-летним братом. Имеет двух дочерей от первого брака жены и двух сыновей.

В 2002 г. Макьюэн обнаружил, что у него есть брат, который был отдан на усыновление во время Второй мировой войны; история стала достоянием общественности в 2007 г. Его брат, каменщик по имени Дэвид Шарп, родился на шесть лет раньше, чем Макьюэн, когда его мать была замужем за другим человеком. Шарп имеет тех же родителей, что и Макьюэн, но он родился до их вступления в официальный брак. Чтобы скрыть факт измены, она отдала Дэвида на усыновление. После того как ее первый муж был убит в бою, мать вышла замуж за любовника, и Иэн родился несколько лет спустя. Братья находятся в постоянном контакте, и Макьюэн даже написал предисловие к мемуарам Шарпа.

Его вторая жена, Анналена Макафи (англ. Annalena McAfee), в прошлом редактор в газете «Гардиан».

После окончания учебы и пребывания в Афганистане Макьюэн вскоре начал публиковать рассказы в литературных журналах. В 1975 г. он опубликовал сборник рассказов, написанных им в рамках курсовой работы на степень магистра, под названием «Первая любовь, Последние помазания» (англ. First Love, Last Rites). Именно после выхода этой книги литературные круги окрестили нового писателя Иэн «Макабр» (от французского macabre — мрачный, жуткий, относящийся к смерти). Его называли «черным магом» британской литературы, поскольку тексты Макьюэна были наполнены ужасами, мистикой и атмосферой неизвестного. Рассказы поразили чопорное английское общество изображением тем инцеста, сексуальных извращений, насилия и деградации как повседневного. Сборник позднее принес автору Премию Сомерсета Моэма в 1976 г.

Макьюэн начинает писать сценарии для радиоспектаклей и ТВ-шоу, и вскоре два сценария были использованы телекомпанией BBC: «Беседы с человеком шкафом» (англ. Conversations with a Cupboardman–1975) и «День Рожденья Джека-Блохи» (англ. JackFlea’sBirthdayCelebration–1976). Последняя теле-пьеса повествует о инфантилизации сознания главного героя, что находит отражение в отождествлении его возлюбленной с собственной матерью и впоследствии приводит к конкуренции двух женщин за материнские обязанности.

В 1978 г. он опубликовал свой второй сборник рассказов, «Меж сбитых простыней» (англ. In Between the Sheets), который продолжил тематику первого сборника: порнография, зоофилия, маниакальная озабоченность, и первый роман «Цементный сад» (англ. The Cement Garden). Вскоре после выхода последнего в литературных кругах разразился скандал в связи с тем, что некоторые критики отметили сходство между романами «Цементный сад» и «Дом нашей матери» (англ. Our Mother’s House) Юлиана Глоага (Julian Gloag), написанным в 1963 г. Макьюэн отрицал, что читал работу Глоага, и в итоге официальных обвинений в плагиате предъявлено не было.

«Цементный сад» многие критики сравнивают со знаменитым романом У. Голдинга «Повелитель мух», поскольку роман Макьюэна также предлагает читателю понаблюдать, как сложится жизнь детей, если они останутся одни. Наблюдения неутешительны: труп матери зацементирован в подвале, один из мальчиков начинает вести себя как девочка, впадает в инфантилизм, а старшие брат и сестра предаются инцесту. Но в отличие от романа Голдинга в тексте Макьюэна дети не развязывают войну, а наоборот, сближаются.

Макьюэн вновь оказался в центре скандала в 1980 г., когда телеканал BBC в последний момент отказался от постановки пьесы «Стереометрия» (англ. Solid Geometry), в центре которой — история героя, который хранит в столе химически консервированный пенис в банке.

На протяжении 1980-х годов Макьюэн в основном пишет сценарии для телевидения и кино. Его перу принадлежат: «Имитация» (англ. The Imitation Game), «Обед пахаря» (англ. The Ploughman’s Lunch), «Последний день лета» (англ. The Last Day of Summer), «Кисло-сладкий» (англ. Soursweet), а также ряд пьес, к примеру, «Незнакомцы» (англ. Strangers). Им написаны два романа: «Утешение незнакомцев» англ. (The Comfort of Strangers) и «Дитя во времени» (англ. The ChildInTime).

Роман «Утешение незнакомцев» рассказывает о встрече в Венеции двух пар: любовников Колина и Мэри, только начинающих познавать друг друга на отдыхе в романтической Венеции, и супружеской четы Роберта и Кэролайн, предающихся садомазохистским утехам. Муж и жена заманивают влюбленных в свой дом, где впоследствии убивают Колина на глазах Мэри. Текст о вечной истории Эроса и Танатоса: о противоречивой борьбе и неизбежной близости влечения к жизни и влечения к смерти. Этот роман положил конец прежнему стилю творчества Макьюэна: ужасному, мрачному, порнографичному, жестокому. После этого произведения автор пересмотрел свои взгляды на литературу.

Романы «Дитя во времени» (1987), «Невинный» (1990) и «Черные собаки» (1992) были написаны после долгого семилетнего перерыва. Творчество Макьюэна было переосмыслено: сохранив свою привязанность к излюбленному жанру психологического триллера и приему саспенса, британский прозаик расширил тематику своих текстов. Так, «Дитя во времени» и «Невинный» являются ярким приемом реализации в прозе архетипов «дитя», «взрослый». Концепт «время» считается сюжетоорганизующим в первом романе, а фабульное построение второго говорит о первом обращении к жанрам детектива и шпионского романа. По сравнению с текстами раннего периода эти романы в большей степени насыщены символическими деталями («Дитя во времени») и исторически, и политически детерминированы («Невинный», Черные собаки»). Причем в романе «Черные собаки» Макьюэн впервые обращается к легенде Британских островов, в котором черные псы демонизированы.

Следующие романы автора выходят с разницей в год: «Пикник на руинах разума» (1997) (в некоторых переводах «Невыносимая любовь») и «Амстердам» (1998). В первом романе Макьюэн использует кинематографический нарратив, соединяющий в себе приемы саспенса, статичного кадра, с целью показать, как меняется рациональное сознание (научный журналист Джо), столкнувшись с иррациональным, маниакально настроенным сознанием (сумасшедший Джед Перри).

«Амстердам» принес Макьюэну Букеровскую премию в 1998 г. Этот лаконичный роман-пьеса затронул актуальные проблемы уходящего тысячелетия: как сохранить дружбу и свое человеческое лицо в условиях постоянной жесткой конкуренции за деньги, за власть; как «выживает» в такой обстановке творчество талантливых людей, а точнее, как гибнет одаренность; тема гения и злодейства. Все это базируется на целой сетке традиционных для британской прозы мотивов: смерти, эгоизма, корысти, одиночества, памяти. Роман вызывает и по сей день много споров на тему того, что он из себя представляет: либо это «мрачненькая книженция» с достаточно предсказуемым финалом, либо это действительно моральная драма о проблемах современного общества, написанная изысканным европейским стилем.

Однако самым знаменитым романом Макьюэна на сегодняшний день является «Искупление» (2001). В отличие от «Амстердама» этим романом восхищается абсолютное большинство критиков. Данный текст продолжает модернистско-постмодернистскую стратегию повествования, подражающую стилю конкретного английского писателя (так, роман «Искупление» благодаря стилистике называют «джейностеновским») и сочетающую неожиданность развязки наряду с новаторской проблемой: как может писатель достичь искупления, когда он в своей абсолютной власти над исходом событий в своем произведении и есть Бог, творец.

Романы «Суббота» (2005) и «Солнечная» (2010) можно объединить по принципу общности профессии главных героев — они оба люди интеллектуальной элиты, ученые, рационалисты: врач-хирург Генри Перроун и в прошлом выдающийся физик Майкл Биэрд. На этом их сходства заканчиваются. Врач-хирург, по излюбленному приему Макьюэна, сталкивается с иррациональным: ему приходится делать операцию бандиту, который ворвался в его дом и опозорил честь его дочери. Герой, хоть и с трудом, проходит это нравственное испытание. Чего нельзя сказать о Майкле Биэрде («Солнечная»), который, не удержавшись от искушения, воспользовался наработками любовника своей жены по использованию солнечной энергии и стал прославленным изобретателем. Этот герой Макьюэна печально деградирует не только физически, страдая из-за ожирения, но и морально.

Последний роман Макьюэна недавно переведен на русский язык, и также уже был отмечен русскими и зарубежными критиками как один из лучших текстов писателя. «Сластена» (2013) является очередным обращением автора к жанру исторического романа (см. роман «Невинный»). Впервые автор подчеркнуто автобиографичен: действие разворачивается в эпоху молодости самого Макьюэна. Мы знакомимся с деятельностью английской контрразведки в период обострения холодной войны. В центре интриги романа «Сластена» — разработанная в МИ-5 операция материальной поддержки начинающих писателей, которые в обозримом будущем смогут пригодиться в идеологическом противоборстве с коммунистами.

Макьюэн является членом Королевского литературного общества, Королевского общества искусств и Американской академии искусств и наук. Он был награжден премией Шекспира фонда Альфреда Тепфера в 1999 г. Также он — заслуженный член Британской гуманистической ассоциации. В 2000 г. был награжден орденом Британской Империи. В 2008 г. Макьюэну была присуждена почетная степень доктора литературы Университетского колледжа в Лондоне, где он преподавал английскую литературу.

Литература — всегда отражение эпохи. Важной особенностью английской литературы всегда являлся ее непрерывный диалог с культурным наследием предшествующих эпох. Действительно, неотъемлемой частью культуры Британии всегда являлась ее связь с традициями. И вместе с тем современная Британия развивается, модернизируется и это неизменно отражается в произведениях писателей Соединенного Королевства.

«Я писал как сумасшедший, вполне в романтическом духе, ночи напролет» — так Макьюэн говорит о процессе своего творчества в начале писательского пути. Писатель был охвачен традиционным романтическим рвением выплеснуть накопившиеся идеи на бумагу. Но делал это он в бунтарском, модном тогда стиле: его произведения были подчеркнуто циничны, дышали свободой выражения. Однако друзья и учителя писателя не находили ничего непристойного в его рассказах. «Это был привычный им язык интеллектуальной богемы, где свобода выражения считалась хорошим тоном». Так что творчество Макьюэна едва ли могло кого-то шокировать. Но читатели все же прозвали молодого писателя Иэн Макабр (от французского «macabre» — мрачный, жуткий, относящийся к смерти). И. Макьюэн: «Я хотел быть дерзким, я хотел ярких красок, может быть даже жестокости, необузданности. Я думаю, это была реакция. Неосознанный протест против того благопристойного, уравновешенного стиля, который превалировал в те годы в английской литературе. Я был очень не терпим к этому».

Отрыв от традиционных стиля и темы зачастую характерен для раннего творчества многих писателей. В процессе своего становления авторы хоть и начинают обращаться к типичным идеям, но рассматривают их с современной точки зрения, а также поднимают злободневные уже для их времени проблемы. Особенно это характерно для творчества современных английских писателей и Макьюэна в частности, ведь привязанность английского национального характера к свои корням — отличительная особенность этого народа. А. Борисенко: «Нужно же впустить наконец реальную жизнь в пристойную и чопорную английскую литературу, которая только и умеет, что выписывать детали да «изучать оттенки серого». А еще через четверть века настает пора продемонстрировать собственное мастерство в выписывании деталей, акварельную чистоту всех оттенков серого…».

И действительно, один из последних романов Иэна Макьюэна «Искупление», который вышел в свет в 2001 г., заставил всех увидеть «нового Макьюэна». Главная героиня романа Брайони наделена богатой фантазией, которая доводит любовную связь сестры до абсурда. В реальности это оказывается роман в романе. Стареющая писательница старается искупить вину за содеянное. Поневоле автор становится творцом не только своего произведения, но и вершителем судеб абсолютно реальных людей. Таким божеством оказывается тринадцатилетняя Брайони. Ее бурная писательская фантазия из безобидного детского творчества выходит в жизнь и приводит к обвинению возлюбленного сестры в изнасиловании, к которому тот не был причастен.

Автор создает произведение в довольно новом для себя ключе, и поэтому многие читатели открывают для себя совершенно другого Макьюэна. Писатель отказывается от привычной эстетизации патологического, намеренной жестокости и цинизма повествования и даже пытается подражать классикам. Сам Макьюэн называет свой роман «джейн-остеновским». Действительно, на первый взгляд кажется, что Макьюэн создает традиционный английский роман. Так, первая часть произведения представляет собой семейную историю в стиле романов XIX в.

Многие критики отмечают, что Брайони в какой-то мере похожа на своеобразных и любящих во все вмешиваться героинь Остин. Некоторые сравнивают ее с Эммой из одноименного романа. Брайони становится заложницей литературных форм и совершает роковую ошибку подобно ее прообразу — Кэтрин Морланд из «Ноттингемского аббатства». Кэтрин, начитавшись готических романов, мысленно обвиняет хозяина дома в кровавых преступлениях, которых тот не совершал. Макьюэн из этого же произведения берет и эпиграф для своего романа. Автор подробно описывает непохожесть юной писательницы на остальных детей. Девочка отличалась желанием видеть весь мир вокруг себя упорядоченным. Макьюэн акцентирует внимание читателя на том, как младшая Толлис организовала маленький мирок своей комнаты.

«Брайони была из тех детей, что одержимы желанием увидеть мир упорядоченным… комната Брайони являлась храмом божества порядка: на игрушечной ферме, расположившейся на широком подоконнике глубоко утопленного в стене окна, было множество обычных животных, но все фигурки смотрели в одну сторону — на свою хозяйку, словно готовились по ее знаку дружно грянуть песню… Ее куклы, казалось, придерживались строгой инструкции не прислоняться к стенам; всевозможные фигурки размером с большой палец, расставленные на туалетном столике… ровностью рядов и интервалов между ними напоминали гражданское ополчение в ожидании приказа». Из приведенного отрывка легко можно сделать вывод, насколько силен был в этой тринадцатилетней девочке дух творца. Это же рвение к упорядочиванию проявлялось и в творчестве маленькой писательницы. «Ей было дано создать целый мир… Была и удовлетворена ее страсть к порядку, поскольку неуправляемый мир она могла таким образом сделать управляемым». Макьюэн детально описывает то, с каким наслаждением Браойни вершила судьбы своих героев. Так, сомнительные личности к финалу всегда умирали, а достойные персонажи играли свадьбу. Особенно счастлива была юная писательница, когда открыла для себя литературный род драмы, потому что «в драме вселенная сокращалась до конкретного высказывания, и в этом заключался истинный, почти идеальный порядок».

Образ женщины-писателя очень традиционен для английской литературы. Так, почти все женские образы Джейн Остин — личности творческие, эмоциональные, но их стремление к творчеству служило лишь отдушиной для чувств и никогда не выплескивалось в реальную жизнь, оставаясь лишь безмолвным отражением состояния души. Новаторство Макьюэна в том, что он по-новому интерпретирует традиционный образ. В его романе власть любопытствующего подростка не ограничивается только пределами своей комнаты. Ее стремление организовать и упорядочить жизнь вкупе с богатой фантазией и страстью к всевозможным секретам приводит к тому, что она неправильно интерпретирует ситуацию и ее опрометчивое обвинение приводит к крушению судеб двух влюбленных.

Макьюэн неслучайно затрагивает проблему классовости. Эта тема всегда была актуальна для британского общества. Ее корни лежат глубоко в истории страны. Сам автор учился в английской школе, где по инициативе местного начальства вместе учились дети, принадлежавшие к разным социальным группам: из богемных семей среднего класса, из рабочих семей центрального Лондона, из военных семей. В будущем писателе укрепилось ощущение «социального замешательства».

Жертвой социального неравенства становится еще один центральный женский образ романа Макьюэна — родная сестра Брайони Сесилия Толлис. Сесилия как член семьи Толлис принадлежит к аристократическому сословию, ведет привилегированный образ жизни. По общепринятым понятиям, ее жизненный путь уже расписан и вполне удачно предопределен. Но ее все равно тянет в совсем другую неизвестную сторону. В силу законов общества она не может поддаться своему желанию — связать свою жизнь с сыном уборщицы Робби. Ее душу переполняют гнев, ярость, страсть, которые готовы выплеснуться наружу после того, как Робби сажают в тюрьму. Героиня балансирует буквально на грани. Сказать всем в лицо, что ей все надоело, она не может. Таких, как она, в аристократических семьях учат себя подавлять. В результате происходит внутренний слом: Сесилия отказывается от семьи.

Внутренняя репрессия — это традиционная британская проблема, оборотная сторона монеты под названием «английский характер». Или истинная сущность человека с плотно сжатыми губами, застегнутого на все пуговицы. Образ такого человека был особенно типичен в тридцатые-сороковые годы прошлого века (время действия «Искупления»), когда люди обуздывали себя до такой степени, что совсем утрачивали способность проявлять свои чувства, быть самими собой. Люди стали жестокими по своей сути. И если Сесилия не потеряла способности чувствовать и сострадать, а всего лишь разучилась выражать эмоции, то аристократичный насильник, который обрекает незаслуженно обвиненного Робби на позор и страдания, яркий этому пример.

Во второй части романа Макьюэн наглядно демонстрирует, что к человеческой жестокости могут привести не только нравственные и классовые законы английского общества, но и война. Война, которая обнажает не только страдания тела, но и души. Соответственно и стиль повествования уже меняется. Робби, выйдя из тюрьмы, попадает на фронт. Нелегкое время для английской армии — отступление в Дюнкере. Военные и госпитальные сцены заставляют вспомнить Э. Хемингуэя. Каждая деталь прописана очень реалистично, даже натуралистично. Резкий переход от описания душевных мучений героев в первой главе к подробному описанию «голой, аккуратно срезанной чуть выше колена» ноги, висящей на дереве, заставляет вздрогнуть. Макьюэн неслучайно выбирает именно этот исторический момент. Это своеобразное «искупление» перед своим отцом, который пережил отступление при Дункерке. Официальная английская версия предлагает это историю рассматривать в сентиментальном ключе — с акцентом на идею спасения. Но Макьюэн обнажает истину. В центре войны — насилие. Автор демонстративно показывает крайнюю степень страданий солдат. В интерпретации Макьюэна нет героев в этой истории, так как «в условиях отступления и непрекращающихся бомбардировок нет возможности проявить героизм — вопрос просто в том, убьют тебя или не убьют». Вслед за Хемингуэем Иэн Макьюэн жесткими, суровыми красками обрисовывает страшную реальность войны, показывает, как тяжело человеку не лишиться рассудка, окунувшись атмосферу, когда люди вынуждены убивать, чтобы выжить самим. Самообладание приходит к Робби в самые критические моменты. Когда загнанные к морю солдаты неделю ждут обещанные правительством кораблей и начинают винить во всем офицера своего же ВВС, когда ярость ослепляет воспаленные умы людей и они готовы забить камнями ни в чем неповинного человека, Робби со своими капралами спасают несчастного из лап обезумевшей толпы. Так, используя английскую версию о героическом отступлении британских войск под Дюнкерком, автор романа развенчивает миф, внося в традиционную историю совершенно неожиданные краски, новый непривычный для типичного англичанина смысл.

Война все же очень сильно повлияла на психическое состояние Робби. В третьей части Макьэюн повествует о том, что при любом воспоминании о пережитом, Робби начинал впадать в ярость, он словно снова переносился туда, в ад войны, и лишь настойчивый шепот Сесилии: «Проснись… Робби, проснись» мог вернуть его в настоящее. Брайони, ставшая свидетелем одной из этих сцен, проникается ужасом, осознав, на какие муки она обрекла этих двух людей, выпустив свою фантазию на свободу. Она готова сделать все, чтобы искупить свою вину. Сесилия и Робби просят ее написать отказ от своих давнишних показаний. Но все прекрасно понимают, что это уже бесполезно. Жизни покалечены, судьбы сломаны.

Несмотря на многочисленные отсылки к английским классикам, стилистическое подражание английской литературной традиции, Макьюэн на протяжении всего текста играет с читателем, и лишь в конце мы внезапно узнаем, что это не что иное, как роман другого, вымышленного автора. Сесилия и Робби так и не встретились после войны. «Робби Тернер умер от сепсиса в деревушке Поющие Дюны первого июня 1940 года, Сесилия погибла в сентябре того же года во время бомбежки на станции метро «Бэлхем». Никакого разговора об искуплении вины у Брайони не было тоже. Это узнавание так поражает, что читатель испытывает шок, фоном которого служат размышления семидесятилетней писательницы Толлис, постепенно теряющей память, о трагедии непоправимости жизни, вечной иллюзии искупления: «…в чем состоит искупление для романиста, если он обладает неограниченной властью над исходом событий, если он — в некотором роде бог. Нет никого, никакой высшей сущности, к которой он мог бы апеллировать, которая могла бы ниспослать ему утешение или прощение <…> Для романиста, как для бога, нет искупления, даже если он атеист. Задача всегда была невыполнимой, но именно к ней неизменно стремится писатель. Весь смысл заключен в попытке».

Текст становится попыткой убежать от «раны», боли осознания ошибки. Писатель творит новую реальность, заменяющую «старую». Делает возможным то, что невозможно в реальной жизни: стереть печальный исход событий, заменив его на «happy end». Личное и сокровенное помещается в спасительный вечный текст культуры. Это ново для английской литературы, конец абсолютно постмодернистичен. Безусловным новаторством автора является новый взгляд на тему «искупления». Макьюэн рассматривает проблему того, как может писатель достичь искупления, когда он в своей абсолютной власти над исходом событий в своем произведении и есть Бог, творец.

Примеры гармоничного и глобального сочетания традиционного и нового в современной литературе есть и в произведениях других британских писателей. Например, в романе писателя-новатора Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» автор отразил традиционные идеи (например, идею подлинного существования человека) с помощью постмодернистических размышлений. Также в романе «История мира в 10 1/2 главах» Дж. Барнс на основе библейского сюжета о потопе использует постмодернистский прием, делая повествователем простого червя-древоточца.

Итак, на примере романа современного английского писателя Иэна Макьюэна мы убеждаемся, что английская литература в полной мере отражает традиционные и постмодернистские тенденции в современной английской культуре.

Современная английская литература достаточно интересный культурный феномен. Великобритания — страна удивительного культурного наследия, которая вместе с этим является страной развивающейся, постоянно модернизирующейся. Поэтому в процессе ее развития в обществе постоянно происходит смена мировоззрений, сознание современного человека неизменно трансформируется в соответствии с теми или иными проблемами, обостряющимися в конкретную эпоху, видоизменяется система ценностей. К тому же Британия всегда отличалась своим особенным английским менталитетом и своеобразным английским юмором.

Творчество Иэна Макьюэна является мощным отражателем идей и проблем, возникающих и развивающихся в британской литературе. Его раннее творчество характеризовалось бунтом против чопорного английского менталитета, его сухих традиционных канонов. Ранний Макьюэн хотел сломать сложившиеся в литературе стереотипы, заговорить о том, что раньше не говорилось и умалчивалось. Позднее английский писатель обращается к другим глубоким тематикам.

Попытки критиков четко определить особенности поэтики Макьюэна остаются безуспешными по причине разнообразия тем и идей, поднимаемым автором, а также того количества масок, примеряемых им: то он Голдинг, то Остен, то Ивлин Во, то Хэмингуэй. Так что логично сделать вывод, что именно в вариативности проблем, сюжетов, жанров и стилей и есть весь Макьюэн. Он не остается «автором одного текста», одной манеры, одной поэтики. Именно его многогранность, легкая приспосабливаемость к тому или иному стилю плюс обогащение последнего новаторским видением позволяют нам говорить об Иэне Макьюэне как об авторе, чьи произведения являются для нас примером одновременно и изменчивости, и традиционности британской культуры, ее настроений и интересов.