Четверг, 28.03.2024, 15:49


                                                                                                                                                                             УЧИТЕЛЬ     СЛОВЕСНОСТИ
                       


ПОРТФОЛИО УЧИТЕЛЯ-СЛОВЕСНИКА   ВРЕМЯ ЧИТАТЬ!  КАК ЧИТАТЬ КНИГИ  ДОКЛАД УЧИТЕЛЯ-СЛОВЕСНИКА    ВОПРОС ЭКСПЕРТУ

МЕНЮ САЙТА
МЕТОДИЧЕСКАЯ КОПИЛКА
НОВЫЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ СТАНДАРТ

ПРАВИЛА РУССКОГО ЯЗЫКА
СЛОВЕСНИКУ НА ЗАМЕТКУ

ИНТЕРЕСНЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

ПРОВЕРКА УЧЕБНЫХ ДОСТИЖЕНИЙ

Категории раздела
ИСТОРИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА [38]
СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ПРОЗА [40]

Главная » Файлы » ИСТОРИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ » СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ПРОЗА

Чак Паланик
25.02.2017, 15:06

В 2000-х годах на книжных полках появилась серия книг в оранжевых обложках, объединенных названием «Альтернатива». В нее входили, как правило, зарубежные авторы XX–XXI вв., творчество которых так или иначе можно назвать эпатажным, и именно эта характеристика вкупе с яркой обложкой привлекла молодое поколение читателей. Среди писателей, оказавшихся в числе «альтернативщиков» одним из первых, был американец Чак Паланик, также являющийся абсолютным лидером по количеству представленных в вышеупомянутой серии произведений.

Charles Michael Palahniuk, известный в России под псевдонимом Чак Паланик (год рождения 1962), — коренной американец, имеющий украинские корни. Писать он начал в сфере СМИ: окончив в 1986 г. факультет журналистики, Паланик работал стажером в «National Public Radio’s KLCC», корреспондентом в местной газете. Другие профессии были еще дальше от литературы (к примеру, работа автомехаником), но будущему писателю всегда хотелось «делать нечто большее, чем просто работу», поэтому он занимался также волонтерской деятельностью: помогал в приюте для бездомных, перевозил смертельно больных людей на встречи так называемых «групп поддержки», популярных в Америке. Этот факт биографии, возможно, и открыл серию эпизодов, впоследствии ставших фрагментами произведений писателя: «В «Бойцовский клуб» вошло много реальных историй. Книга позволила сохранить самые дикие годы моей жизни». Группы поддержки Паланик оставил после того, как умер один из пациентов, ставший ему близким.

Можно сказать, трагедии, возникающие на страницах его произведений и расписанные самыми темными красками (что и стало, очевидно, главным фактором, привлекающим жаждущую экстрима молодежь), сопровождают автора в реальной жизни. Отец Паланика оставил семью и в 1999 г. завел роман, завершившийся в духе шекспировских трагедий: возлюбленной отца Паланика оказалась женщина, отправившая в тюрьму бойфренда, который, в свою очередь, поклялся отомстить. Выйдя на свободу, он расправился с бывшей подругой и ее новым ухажером, а затем сжег их тела в доме. За двойное убийство мужчина был приговорен к смертной казни, и Паланик тяжело переживал не только смерть своего отца, но и тот факт, что он способствовал вынесению приговора.

Паланик известен не только своей волонтерской работой, но и участием в группировке «Общество какофонии», устраивавшей мероприятия, неотъемлемыми атрибутами которых являлся дебош и алкогольное опьянение [2]. События, происходившие с автором в годы бунтарства, также послужили одним из фрагментов его текстов.

К созданию собственных литературных произведений Паланик пришел в уже зрелом возрасте — первое его творение было создано, когда ему было больше 30 лет. Первой книгой Паланика стала «Бессоница: если ты жил здесь, ты, должно быть, уже дома». Но ее автор по ряду причин отказался публиковать, хотя впоследствии часть этого романа вошла в «Бойцовский клуб» [6]. Вторым произведением Паланика стал более «черный» роман «Невидимки», и именно с него, вопреки распространенному мнению, началась карьера писателя. Как и следовало ожидать, издатели отказались выпускать книгу в свет, возможно, по причине личного отторжения к ее содержанию или же в страхе перед реакцией общественности. В любом случае на данном этапе творческого пути писателя «Невидимкам» пришлось остаться невидимыми.

Первая неудача подтолкнула Паланика представить издателям, назвавшим предыдущую книгу «разрушительной», еще более «разрушительную» вещь, а именно роман «Бойцовский клуб» [6]. К удивлению автора, это произведение вызвало интерес у представителей издательств, и они выразили желание его опубликовать. Реакция читателей и критиков была неоднозначной: автор справился с поставленной задачей — шокировать аудиторию, и это одновременно привлекало и отталкивало. Тем не менее роман принес популярность Паланику, завоевал несколько наград. Постепенно книга оказалась в поле зрения голливудских режиссеров, в частности Дэвида Финчера. В 1999 г. им был снят фильм по мотивам романа Паланика «Бойцовский клуб», который и сделал имя автора по-настоящему популярным.

С этого момента начался активный период творчества Паланика, который продолжается до настоящего момента. Автор пишет романы «Удушье», «Дневник», «Призраки», «Колыбельная», «Снафф», «Уцелевший», «Пигмей», «Кто все расскажет», «Проклятые», обрела новую жизнь некогда оставшаяся незамеченной книга «Невидимки». Его произведения признавали не менее «разрушительными», но у писателя больше не возникало проблем с их публикацией. Несмотря на некий эффект «конвейера» в плане написания книг, популярность Паланика только возрастает, и интерес к его творчеству не убывает.

Первые же шаги в литературе Паланик начал с жутких историй, положенных в основу сюжета, образов, доведенных до гротеска, поэтики деструкции. Причем все это находится не в отрыве, а, напротив, в тесной связи с наиболее актуальными общественными явлениями и проблемами. Так, например, в «Невидимках» автор демонстрирует все неприглядные стороны популярности, жизни знаменитостей, в «Призраках» под прицелом писателя оказывается творческая среда. Но развенчание культа вещей, карьеры или гламура происходит в его книгах достаточно жестким образом: персонажи, представляющие ту или иную среду, прослойку общества, порой напоминают некий цирк уродов. Модели с отстреленными челюстями, трансвеститы, извращенцы всех возможных видов, люди, обладающие паранормальными способностями, больные прогерией (преждевременным старением организма) и т. д. История их жизни не менее отвратительна и часто гипертрофирована: порой возникает ощущение того, что сюжет со всеми его хитросплетениями, узнаваниями, детективными элементами (убийствами, погонями, расследованиями, загадочными происшествиями), «внезапными» столкновениями персонажей, чьи судьбы оказываются в зависимости друг от друга, больше подходит для остросюжетного фильма. Это в совокупности с эпатажными историями и героями, а также интересом к актуальным для современности вопросам, возможно, и является главной причиной успеха Паланика, особенно среди молодежи, падкой на черный юмор, шок и табуированные темы.

Что касается последних, то они действительно широко представлены в произведениях данного писателя: наркомания, алкоголизм, гомосексуализм, сексуальные извращения, психические заболевания и пр. Все это буквально расцветает благодаря красочному изложению и обсценной лексике, ставшей чрезвычайно востребованной с момента раскрепощения литературы и массмедиа. Сам Паланик утверждает, что он всегда старается создать то, что может шокировать его самого, что он никогда бы не дал прочитать своей матери или своему племяннику или не смог бы прочесть на публике [1].

Примечательно, что количество нецензурных слов и выражений на протяжении творческого пути Паланика было непостоянным: от нескольких штук в «Бойцовском клубе» до нескольких десятков в «Призраках». То же касается и сцен откровенного содержания, которые могут быть расписаны во всех деталях, а могут и напрочь отсутствовать в книге или быть представленными эвфемистично. При этом Паланика многие критики и издатели характеризуют как человека скромного, застенчивого, не желающего распространяться о своей личной жизни [1].

Черный юмор можно рассматривать как одну из основных составляющих произведений Паланика. Причем, это не «смех сквозь слезы» (что было бы довольно странно в рамках литературы XXI в., в которой давным-давно убил всякое сочувствие постмодернизм), а, скорее, чеховский юмор, зачастую невидимый на первый взгляд. Сам автор считает, что лучший способ справиться с какой-либо проблемой — сделать так, чтобы над ней можно было посмеяться, и отмечает, что над описанными в его книгах историями смеется не только он сам, но и издатель, что является своего рода показателем качества нового произведения [1].

Таким образом, обращаясь к наболевшим проблемам общества, выставляя их в омерзительном свете и насмехаясь над ними, Паланик старается их преодолеть, по крайней мере на уровне сознания читателей. Именно это и делает его творчество не просто складом «чернухи», а литературой.

В роли «моста», соединяющего тексты Паланика с реальной жизнью, выступают также прямые упоминания и многочисленные аллюзии на различные бренды, продукцию популярных компаний, рекламу, исторические факты и т. д. Связь же его книг с мировой литературой осуществляется с помощью реминисценций на различные художественные произведения, например, на Библию в романе «Уцелевший», в котором затрагивается тема печально известной в Америке религиозной общины.

Персонажи, представленные в книгах Паланика, как уже было сказано, наделены некими физическими или моральными уродствами, причем «нормальные» с точки зрения читателя люди являются не меньшими уродами, чем те же извращенцы и наркоманы, поскольку жажда комфорта или погоня за успехом уничтожили в них все человеческое. Возможно, в этом и причина их тяги к саморазрушению и деструкции как таковой — своего рода наказание за «упадок». Модель стреляет себе в лицо, офисный работник позволяет себя избивать, и целый калейдоскоп самоистязаний представлен в романе «Призраки», построенном по принципу мозаики — он собран из отдельных рассказов и множества персонажей, которые оказываются запертыми вместе в заброшенном театре. Причем если изначально увечья наносились ими с целью прославиться на весь мир как мученики, то к финалу создается ощущение, что персонажи упиваются собственными страданиями, что заставляет их прибегать к более изощренным способам саморазрушения.

Зачастую героями произведений Паланика манипулируют, принимают все решения за них. Особенно ярко это продемонстрировано в романе «Уцелевший», где жизнь главного героя является чередой «руководителей»: сначала это была религиозная община, в которой он родился, затем работодатели, рекламный агент, старший брат, девушка Фертилити. Наибольшей проблемой, несмотря на все происшествия, бывшие с ним, для героя становится момент, когда он остается один, и ему приходится принять решение самостоятельно. Даже в этом случае он полагается на решение судьбы и, в частности, падающий самолет, на борту которого он находится. К разговору о судьбе можно добавить также тот факт, что в книгах Паланика «воля» может исходить не только от людей, но и от некого рока, фатума. Лучшей иллюстрацией этого является опять-таки «Уцелевший», в котором проблема предопределенности становится одной из основных. Воплощена она в образах брата и сестры, обладающих даром предвидения, от которого они рады избавиться, поскольку ничто в мире не может их больше удивить. Примечательно, но именно отсутствие спонтанности, неожиданности угнетает этих персонажей, тогда как осознание того, что будущее невозможно изменить, они не считают проблемой.

Во многих персонажах есть и «светлые» задатки, что объясняет авторский интерес к ним. К примеру, личности, находящиеся под влиянием чего-либо (той же тяги к потребительству или жажде популярности), по ходу развития сюжета так или иначе стремятся избавиться от этого (порой весьма жестокими и странными методами). Так, главная героиня романа «Невидимки» решает избавиться от своей красоты, чтобы не быть зависимой от всеобщего внимания.

Творчество Паланика нельзя однозначно отнести к постмодернизму, поскольку оно не подстраивается под каноническую трактовку данного направления, однако некие его черты все же присутствуют в произведениях писателя. Например, персонажи абстрагированы от происходящего, практически не испытывают эмоциональных переживаний, а некоторые, напротив, утрированно реагируют на происходящее, в любом случае их реакция выглядит неправдоподобно, что создает впечатление кукол, поставленных на место людей. Можно говорить также и о своего рода «смерти автора» в рамках произведений, что выражается в отсутствии четко прослеживающегося авторского голоса.

Зачастую персонажи носят «говорящие» или символичные имена: Фертилити (от англ. «плодовитость, изобилие») — имя бесплодной девушки, при этом очевиден сарказм, Тендер (от англ. «нежный») — имя для младших братьев в общине, которым предстояло безропотно исполнять поручения работодателей и отдавать заработанные деньги старейшинам, Адам (библейский прародитель всех людей) — имя для старших братьев, которые становились основателями нового рода и т. д.

Обращают на себя внимание также женские образы — женщины на страницах произведений Паланика носят некий инфернальный характер и зачастую разрушительно влияют на других персонажей. Возможно, этот факт связан с ориентацией самого автора, хотя однозначно говорить об этом нельзя.

Объединяют книги Паланика не только вышеперечисленные черты, но и их структура: его произведения фрагментарны, нелинейны, события часто строятся не в хронологическом порядке и постоянно перемежаются отвлеченными картинами или рассуждениями. Нередко наблюдается цикличность, кольцевая композиция: момент, с которого начинается текст, является и его финалом. Также характерной особенностью творчества писателя является «детализированность», повышенное внимание к деталям, зачастую не играющим значимой роли в сюжете. В каждом произведении подобные затянутые описания, стилизованные под энциклопедические статьи, выполняют различные функции: в романе «Уцелевший» подробные описания работы по дому или распорядка дня знаменитости призваны показать рутинность и огромное количество бесполезных мелочей, о которых приходится постоянно думать объекту всеобщего внимания или рабочему вместо по-настоящему важных вещей. Сам Паланик объясняет подобный прием таким образом: «Во-первых, подлинные мелочи помогают людям поверить в вымышленные части произведения. Во-вторых, полезная информация делает чтение беллетристики более "обучающим” и благородным, а не просто формой развлечения. В-третьих, рецепты смотрятся на странице иначе, как стихотворение или песня. Рецепт ломает скучный вид обычной страницы и делает ее менее обременительной для читателя» [4].

Некоторые читатели были возмущены тем, что описываемые факты не соответствуют действительности, однако Паланик и не претендует на правдоподобие, по крайней мере во всем, что касалось рецептов приготовления взрывчатых веществ: «Мой брат инженер, и он помогал мне с формулами. В последний момент наш издатель испугался и попросил нас изменить по одному ингредиенту в каждой формуле, чтобы читатели не смогли сделать бомбу» [4].

Несмотря на достаточно большое количество произведений, многие из которых получили высокую оценку критиков, ключевым романом Паланика по-прежнему остается «Бойцовский клуб», имевший широкий отклик общественности. Выпущена книга была в 1996 г., и уже через три года был снят одноименный фильм, главные роли в котором сыграли Бред Питт, Эдвард Нортон и Хелена Бонем Картер [2], что в значительной степени обеспечило успех кинокартины. Даже сам автор был в восторге от результатов работы режиссера Дэвида Финчера, несмотря на то, что финал произведения и ряд других его элементов были изменены: «Я не могу представить себе фильм лучше» [4]. Фильм имел успех в первую очередь у молодежи, поскольку своим содержанием и призывом главного героя бросал вызов обществу, хотя Паланик утверждал, что никакого призыва к борьбе он не делал, а лишь посмеялся над собой и своими юношескими воззрениями [4]. Тем не менее многие зрители получили лишь некие отрывочные представления об идее произведения, за счет чего произошла популяризация идеи подпольных бойцовских клубов (в рамках которых собирались непрофессиональные бойцы), также «настольным фильмом» «Бойцовский клуб» стал для части представителей такой субкультуры, как футбольные хулиганы.

Сюжет книги, как и практически всех произведений писателя, «кинематографичен» (очевидно, по этой причине на него обратили внимание в Голливуде): у ничем не примечательного офисного работника начинается раздвоение личности, о котором он не догадывается, и его «второе я» создает организацию, направленную на разрушение государства и общества. В таком виде роман выглядит достаточно «красиво», «сглажено». Но книгу (как и все прочие творения Паланика) не случайно считают эпатажной: сюжет погружен в едкую смесь из гротескных образов смертельно больных из обществ поддержки, физиологических подробностей, сатирических ситуаций в лучших традициях черного юмора и т. д. Хоть в «Бойцовском клубе» практически отсутствуют (по сравнению с другими книгами Паланика) обсценная лексика и сцены порнографического характера, читателей приводят в ужас эпизоды, в которых рассказывается, каким образом официанты, работающие в дорогих ресторанах, «издевались» над клиентами, или эпизоды изготовления из человеческого жира, полученного благодаря операциям по откачке целлюлита, мыла.

Несмотря на то что подобные моменты выглядят нарочито утрированными, Паланик говорит о том, что большинство из них имеют реальное подтверждение в жизни: «Ну, например, чудовищная история про то, как пьяный ирландец помочился на Blarney Stone (камень в стене ирландского замка, по легенде дающий дар красноречия всем, кто его поцелует. — прим. авт.) — так сделали мои друзья. Мой друг Майк вклеивал порнокадры в диснеевские фильмы, когда он работал киномехаником. Я действительно ходил в группы поддержки для неизлечимо больных, потому что это помогало мне почувствовать себя лучше после ужасной работы на фабрике. Мой друг Джефф — реальный прототип Тайлера Дердена — проделывал ужасные вещи с едой, когда работал официантом на приемах в богатых отелях. Да почти ничего в книге не выдумано» [4].

Поражает и цинизм персонажей (которые в отличие от героев поздних произведений Паланика выглядят более эмоциональными и приближенными к действительности): в попытке предотвратить встречи с ненавистной главному герою женщиной, которая, так же, как и он, посещает всевозможные группы поддержки умирающих, не будучи больной, они пытаются их «поделить»: «— А как насчет рака кишечника? Да, эта девочка твердо вызубрила свой урок. Рак кишечника мы поделим поровну. Ей достаются первое и третье воскресенья каждого месяца». Причем цинизм рассматривается не как нечто из ряда вон выходящее, а, скорее, как норма за счет того, что в обществе подобное отношение к окружающему — не редкость: «Если новая машина, произведенная компанией, на которую я работаю, выехала из Чикаго со скоростью шестьдесят миль в час, и тут у нее заклинило дифференциал, и она улетела в кювет, разбилась, бензобак взорвался, и все, кто был в салоне, сгорели заживо, должна ли компания отозвать все проданные автомобили этой модели на доработку?».

Цинизм персонажей как одна из составляющих черного юмора произведения подкрепляется авторским стилем — группы поддержки для экономии времени названы по заболеваниям их участников, что создает языковую игру в диалогах героев: «Мы можем честно поделить неделю, объясняю я. Марла берет себе костные болезни, болезни мозга и туберкулез. Я оставляю за собой рак яичек, паразитов крови и хроническое слабоумие». Магистральной темой «Бойцовского клуба» становится идея очищения, своего рода катарсиса через саморазрушение, которое может реализовываться как в виде физического самоистязания (драки, химические ожоги), так и в виде аскетизма, отказа от всего, что было дорого: «Все уничтожено взрывом, даже стеклянный зеленый сервиз ручной работы с крохотными пузырьками внутри и неровностями снаружи от прилипшего песка». Подробное описание деталей подчеркивает, насколько ценными для главного героя были подобные несущественные мелочи. По мнению Паланика, многие люди поглощены манией потребительства, приобретения ненужных им вещей, которые они видят в рекламе: «И вот ты стал пленником своего уютного гнездышка, и вещи, хозяином которых ты некогда был, становятся твоими хозяевами».

«Второе я» главного героя появилось в его сознании не случайно — с самого начала персонаж предстает как покорный исполнитель чужой воли, не имеющий собственного мнения: он получает образование и находит работу под влиянием отца, удобную софу и прочую мебель покупает под влиянием каталогов, позволяет компании производить опасные для жизни людей автомобили под влиянием начальника. От осознания бесполезности собственной жизни наступает бессонница, избавиться от которой позволяют лишь группы поддержки смертельно больных. Чужие страдания помогают главному герою почувствовать себя счастливым. Еще одна героиня также использует группы поддержки в корыстных целях — они помогли ей понять суть смерти и научиться ценить свою жизнь: «Она не понимала, что такое жизнь, потому что ей не с чем было сравнивать. О, но теперь-то она знает, что такое смерть и умирание, что такое настоящее горе и подлинная утрата. Что такое плач и содрогание, смертный ужас и угрызения совести. Теперь, когда Марла знает, что с нами всеми будет, она может наслаждаться каждым мгновением своей жизни». Характер главного героя описывается в ироническом ключе — когда во время медитации пациенты видели своего «внутреннего зверя», он видел пингвина.

В романе постоянно возникает оппозиция «свободный — несвободный», которая воплощается в главном герое и его «альтер эго»: «Мне многое нравится в Тайлере Дердене. Его смелость и смекалка. Его выдержка. Тайлер — забавный, обаятельный, сильный и независимый. Люди верят ему, верят, что он изменит мир к лучшему. Тайлер — свободный и независимый. А я нет».

В целом, в «Бойцовском клубе» превалируют декадентские мотивы: деструкция, «опьянение», безумие, дисгармония. Даже любовь предстает декадентской: «Я люблю Тайлера. Тайлер любит Марлу. Марла любит меня. А я Марлу не люблю, да и Тайлер меня больше не любит. Когда я говорю «любить», я имею в виду «любить» не в смысле «заботиться», а в смысле «обладать». И если предшествующая жизнь главного героя представлялась ему адом, то в финале он оказывается в раю — в психбольнице: «На небесах очень тихо, потому что все ходят в тапочках на мягкой подошве… Ангелы здесь — точь-в-точь, как в Ветхом Завете. Они делятся на легионы, у них есть свое начальство, и они работают посменно… Еду тебе приносят на подносе вместе с тарелочкой, на которой лежат таблетки… Я повстречался с Богом. Он сидел за просторным ореховым столом, а за спиной у него висели все его дипломы». Так, данный образ предстает прозаичным, сниженным.

Как практически во всех произведениях Паланика, в романе события происходят не в хронологическом порядке. Более того, по ходу повествования постоянно перемежаются не только события, происходившие в разное время, но и лирические отступления автора, что создает эффект «дробления» целостной картины и дает возможность читателю представить состояние главного героя, в сознании которого царит такой же хаос, а такое же состояние окружающего мира. Несколько упорядочивает сюжет кольцевая композиция, наилучшим образом подходящая для киносценария.

Хоть роман и заканчивается «раем», участники организации, активно занимавшейся разрушением общества, проникли даже в среду сотрудников психбольницы, и не оставляют главного героя, в котором по-прежнему видят лидера: «Нам вас не хватает, мистер Дерден». Таким образом, несмотря на то что главный герой, как ему кажется, «убил» своего двойника, его по-прежнему затмевает его «второе я», угроза не исчезла, и его жизнь уже никогда не наладится.

Как бы ни относились к творчеству Паланика критики и читатели, стоит признать, что его проза заняла свое заслуженное место в американской и современной мировой литературе в целом. Также его творческая манера способствовала формированию художественных принципов «альтернативной прозы» (о ней было сказано в начале), которой свойственны «чернуха», упрощенный авторский язык, гротеск, интерес к табуированным темам, за счет чего произведения разных писателей могут показаться похожими (например, книги Ирвина Уэлша, Дугласа Коупленда, Джона Кинга и т. д.). Очевидно, именно за счет того, что критериями для включения авторов в серию «Альтернатива» являются именно вышеперечисленные элементы, в нее попали не только писатели XXI в., но и Уильям Берроуз, Хантер Томпсон, Энтони Берджесс. Можно сказать, что Паланик продолжает традицию этих писателей желанием эпатировать, взбудораживать читательское сознание. Однако, как уже было сказано, это делается не просто ради своего рода «черного пиара» для повышения рейтинга, а для создания так называемого «негативного катарсиса» — очищения за счет испытанного шока, ужаса, негодования. Кроме того, все, о чем говорит в своих произведениях Паланик, пусть и утрированно, но так или иначе представлено в реальной жизни, поэтому желание автора привлечь внимание к данным проблемам и попытаться справиться с ними с помощью смеха можно считать оправданным и небеспочвенным.

Категория: СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ПРОЗА | Добавил: admin | Теги: мировая литература начала ХIХ века, книги сов, современная зарубежная проза обзор, зарубежная литература начала ХIХ ве, современная зарубежная проза
Просмотров: 985 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
ПИСАТЕЛИ И ПОЭТЫ

ДЛЯ ИНТЕРЕСНЫХ УРОКОВ
ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ

КРАСИВАЯ И ПРАВИЛЬНАЯ РЕЧЬ
ПРОБА ПЕРА


Блок "Поделиться"


ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ЗНАНИЯ

Поиск

Друзья сайта

  • Создать сайт
  • Все для веб-мастера
  • Программы для всех
  • Мир развлечений
  • Лучшие сайты Рунета
  • Кулинарные рецепты

  • Статистика

    Форма входа



    Copyright MyCorp © 2024 
    Яндекс.Метрика Яндекс цитирования Рейтинг@Mail.ru Каталог сайтов и статей iLinks.RU Каталог сайтов Bi0