Представление о современной итальянской литературе будет неполным без имени Алессандро Барикко. Музыкальный критик, ставший писателем с большой буквы — герой этой статьи.

Барикко родился в Турине 25 января 1958 г. Получив степень по философии под руководством Джанни Ваттимо и окончив консерваторию по классу фортепиано, Барикко устроился музыкальным критиком в газетах «La Repubblica» и «La Stampa» и ведет ток-шоу на канале Rai Tre. Он пишет эссе:

«Бегство гения. О музыкальном театре Россини» (Ilgenioinfuga. Sulteatromusicaledi Rossini, 1988) о Джоаккино Россини и «Душа Гегеля и висконсинские коровы» (L’animadi Hegel e lemucchedel Wisconsin) о связи музыки с современностью.

В 1993 г. Алессандро Барикко становится одним из соучредителей школы писательского мастерства в Турине — Школы Холдена (ScuolaHolden) по имени главного героя романа Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Школа Холдена скорее напоминает просторный дом, где много книг и вкусный кофе. Там изучают предмет, который называется английским словом storytelling — это умение рассказывать истории самыми разными способами: в книгах, фильмах, комиксах, на сцене театра, по телевизору. Результаты превосходят все ожидания».

Первые шаги Барикко к большой литературе начинаются в сфере музыки. И связь между словом и музыкой прочно вошла в его книги: текст Барикко — это танец дождя, союз земного и небесного, в единстве своем рождающий в душе человека семя истины.

В 1991 г. выходит в свет первая книга А. Барикко — «Замки гнева». Критики уже в XXI в. назвали этот роман «репетицией оркестра» перед выступлением. И они оказались правы: галаконцерт Барикко свершился двумя годами позже — в 1993 г. опубликован роман «Море-океан». С него и началось кругосветное плавание Барикко-писателя, затрагивающего души читателей разных поколений.

В 1993 г. за роман «Море-океан» Барикко получил премии Виареджо и Палаццо аль Боско.

«Море-океан» прочно закрепил имя Барикко в списке современных итальянских писателей. На сегодняшний день Алессандро Барикко — автор более 10 литературных произведений, и все они доступны русскому читателю.

Барикко является своего рода новатором в плане общения автора и читателя. В 1999 г. вместе с французской группой Air был создан проект «CityReading»: чтение романа Барикко «City» на фоне музыки дуэта французских музыкантов.

В 2007 г. Барикко была выпущена книга «Гомер. Илиада». Содержание и форма произведения вызвали споры в литературоведении. Книга представляет собой пересказ «Илиады» Гомера в прозе и рассчитана на чтение «поэмы» актерами. Каждая глава — речь одного из персонажей. Несмотря на причудливость интерпретации, книга все же имела успех у читателей.

Алессандро Барикко в 2013 г. стал участником проекта «Save The Story». «Save The Story» — это своего рода спасательная шлюпка нашего тысячелетия. Она пытается вывезти в безопасную гавань потерпевших кораблекрушение и сохранить то, что вот-вот канет в пучину забвения. Любой предмет с логотипом Save The Story, как на этой книге, относится к вымирающему виду. Барикко стал автором переложения-пересказа известной истории о Дон Жуане. Следует уточнить, что это переложение адресовано детям. Пересказ выполнен превосходно, классический сюжет обрисован остроумно и по-своему качественно. Барикко говорит о том, почему «мы все время пересказываем эту историю». Автор пишет в эпилоге: «Наверное, потому что в похождениях Дон Жуана кроется дорогой нашему сердцу вопрос, о котором мы не хотим забывать. А вопрос такой: виноваты ли мы в том, что наши желания причиняют боль другим людям? Или наши желания всегда безобидны, и мы вправе их исполнить? Вопрос непростой. Можно прожить всю жизнь и напрасно искать на него ответ». Важно и то, что в конце произведения можно найти небольшую заметку, написанную издателем, под названием «Откуда взялась эта история». Таким образом, история продолжает передаваться из уст в уста, от книги к книге, и не угасает ее актуальность. В проекте Save the story принял участие и Умберто Эко, рассказав историю влюбленных Ренцо и Лючии — «Обрученные».

Текст Барикко — это слияние музыки и слова. Это не песня, а водопад из множества голосов-историй. Каждая книга Барикко — открытый мир-импровизация, рождающаяся в умелых руках автора-дирижера.

«Замки гнева» («Castellidirabbia») — первый роман писателя. Он открывает главную тему всех произведений Барикко — тему пути. Поиск — это лейтмотив жизни каждого из героев. Мистер Райл мечтает построить железную дорогу, которая шла бы прямо и только прямо: от его маленького городка к морю: «Путь — это прямолинейная траектория, а поезд — пуля, выпущенная в воздух. Знаете, это прекрасный образ — летящая пуля: это точная метафора судьбы. Пуля летит и не знает, убьет она кого-нибудь или пролетит мимо, и все же она летит, и судьба ее предрешена: разорвать чье-то сердце или пробить насквозь какую-то стену… Поезда — это пули и в то же время метафоры судьбы, только гораздо красивее и крупнее… памятники прямой, без изгибов траектории судьбы». «Метафора судьбы», открывшаяся герою. И так у каждого из персонажей Барикко — внутри — мечта, цель, стремление совершить нечто невероятное, будь то портрет моря, нарисованный морем, прямая железная дорога, написание вестерна, абсолютно круглая гоночная трасса, портреты словом или что-то другое — все имеет место не только быть, но и стать реальностью в книгах Барикко.

Реальностью становится и таверна «Альмайер» (роман «Море-океан»), находящаяся на берегу моря. В ней встречаются люди, потерявшиеся в поисках самих себя. Судьба приводит их в таверну, которой заведуют дети, где у каждого посетителя свои история, заведшая героя в тупик.

«Море-океан» («Oceane-mare») — книга о заблудившихся и уставших, книга о любви и свободе, о творчестве и о Боге, о жизни и смерти, — это книга о море — о величии истины. Это книга о пути человека от сомнения к истине.

Море — главный герой романа. Море как истина, не имеющая ни начала, ни конца, море — душа мира: волнующаяся и спокойная, прозрачная и бездонная, предсказуемая и импульсивная. И каждый персонаж в момент бури отыскивает свое начало в безграничности морского простора, он возвращается наполненный осознанием своего предназначения, или умирает, не в силах отрицать неотвратимость судьбы. А писатель — тайный постоялец седьмой комнаты — носитель доброй силы, пусть и не может освятить море, но в силах осветить, высказать море: «Высказать море. Вот что нам остается. Мы утеряли кресты, погребли стариков, расточили волшебство, и если не хотим молча умереть в поединке с ним, нам не обойтись без оружия, не обойтись». Слово, которое примиряет, из врага делает друга, из пучины делает отрадное лоно, — вот, что ищет писатель. И находит. Сейчас у него много листов, исписанных словами, но однажды он найдет то единственное слово, спасающее и примиряющее непримиримое.

Образ героя-писателя в романе «Море-океан» напоминает самого автора, стремящегося кратко и глубоко изобразить мир. И если нельзя высказать море словом море, то это не значит, что цель абсолютно недостижима, ведь «откуда нам знать, что возможно, а что невозможно».

Романы «Море-океан», «Шелк», «Без крови», «Мистер Гвин», «Трижды на заре» — можно назвать романами-миниатюрами. Так следует говорить только в одном случае — если речь идет о форме романов. Сюжеты произведений Барикко — безграничны и глубоки. «Без крови» можно было бы расписать в многостраничный роман, но Барикко этого не делает. Возникает логичный вопрос: почему?

Современный мир развивается с немыслимой скоростью, растет и скорость времени в сутках. Чтобы из одного города попасть в другой достаточно нескольких часов, а никак ни дней. Литература «карманного формата» — это то, что нужно современному читателю. Быстро прочесть — вот, что важно, ведь на многотомные издания времени не хватает.

Да, книги Барикко читаются быстро. Это стало бы минусом в случае «прочитал и забыл, о чем читал». Сюжеты Барикко забыть трудно. Герои и их истории надолго врезаются в память читателя. Они трогают сердце и заставляют задуматься.

В каждом произведении — история не одного героя, а каждого из героев. Вот что писал Барикко о романе «CITY»: «Под названием "CITY” я подразумевал не какой-то определенный город, а, скорее всего, отпечаток какого-либо города, остов. Я вынашивал замыслы рассказов-кварталов, а своих персонажей воображал улицами, некоторые брали свое начало в одном квартале и возвращались в него умирать. Другие пересекали вдоль и поперек весь город, собирая непохожие друг на друга кварталы и миры, но все равно это один и тот же город. City… Я мечтал написать книгу, внутреннее движение которой напоминало бы движение заблудившегося в городе человека. Когда этот человек вернулся бы домой, его бы спросили, что он видел. И он бы ответил: я видел City».

И каждый читатель видит свое в каждом из созданных городов Бариккко: мысли, мечты, поступки. Судьбы героев пересекаются под, казалось бы, практически невозможными углами. Но для автора, как мы уже отмечали, нет невозможного. Он пробует любые формы для выражения главного. Поэтому в текстах можно встретить все, что угодно: и молитву, и радиоспектакль, и вестерн, и философский трактат, и письмо. Жанровая солянка, если можно так выразиться, красно украшенная и приправленная любовью к жизни.

Мы могли бы сказать, что Алессандро Барикко — постмодернист, ведь налицо и интертекстуальность («Мистер Гвин» и «Трижды на заре», «Замки гнева» и «Шелк»), и монтаж текста («CITY»), и фрагментарность («Такая история» и др. романы), синтез жанров («Море-океан», «Такая история») etc. Но использование приемов постмодернизма, еще не говорит о причастности к этому литературному направлению. На наш взгляд, творчество Барикко — это гимн эскапизму.

Эскапизм в литературе и эскапизм как форма шизофрении — это абсолютно разные понятия и соединять их воедино нельзя. Важно помнить об этом. Под словом эскапизм (англ. «escape» — сбежать, исчезнуть) понимается особое изображение реальности в ее целостности и глубине. Бытие текстов Барикко — то невозможное, которое становится возможным: любая мечта, пусть и самая неадекватная, воплощается. А если не воплощается, то превращается в ничто. Но даже ничто в текстах Барикко становится путем постижения мира. Застыть на мгновение — обрести покой — можно только в точке, где отсутствует время и пространство, где все сливается в одно безграничное и совершенное ничто. Обретение истины, поиск самого себя — конечное блуждание в лабиринтах бесконечного времени. И если нет возможности вырваться из этого абсурдного круга, найти смысл жизни, то необходимо найти его внутри себя. В таком случае герои совершают поступки исходя из единства своего бытия: их и бытие больше не разделить. К примеру, Мистер Гвин, герой одноименного романа, отказывается писать книги, но продолжает творить, находя то, что ему по душе — он пишет портреты словом. И это не просто словесный портрет — описание внешности, это видение человека. Представьте себе, что человек — это закат или старая лодка, на которой изо дня в день рыбак отправляется на поиски пропитания. Представили? Так вот лодка — это вы или ваш друг, или кондуктор в трамвае… Мистер Гвин находит себя в этом, по сути бесполезном занятии, ведь портреты пишутся только для заказчиков, их не публикуют, не печатают в журналах. Зачем ему это? Это постижение мира, постижение собственных возможностей, желание помочь другому посмотреть иначе на свою жизнь и изменить ее.

Посредством творчества Барикко делится своим видением окружающего мира. Эскапизм — это не уход, граничащий с раздвоением личности, в другую реальность, это организация бытия. Тексты Барикко пропитаны эскапизмом, строящим текст, завораживающим читателя. Художественный вымысел переплетается с реальностью, создавая причудливые образы и необыкновенные ситуации.

Порой сложно определить, что находится в центре повествования Барикко — герой или мечта? Чаще всего это — мечтающий герой. На наших глазах он превращается в человека действующего — поступающего в единстве своего бытия.

«Болото повседневности» рождает в герое протест. Профессор Мондриан Килрой — персонаж романа «CITY» — пишет «Заметки об интеллектуальной честности», состоящие из шести пунктов:

1. «У людей имеются идеи. («Идеи в чистом виде — восхитительный бардак».)

2. Люди выражают свои идеи.

3. Люди выражают не свои идеи. («То были видения, человек превратил их в оружие».)

4. Идеи, однажды выраженные и, следовательно, подвергнутые давлению со стороны публики, становятся искусственными предметами, лишенными реальной связи со своими истоками. Люди отделывают их с такой тщательностью, что идеи становятся смертоносными. Со временем люди замечают, что могут использовать свои идеи в качестве оружия. И не колеблются ни мгновения.

5. Люди используют свои идеи как оружие и поэтому навсегда предают их.

6. Интеллектуальная честность — это противоречие в определении».

Безусловно, «Заметки об интеллектуальной честности» — это плод мысли профессора, которого тошнит от вида интеллектуалов, даже от названия научной статьи или книги, тошнит — в буквальном смысле этого слова. Однако данный «трактат» можно соотнести и с самим романом. Мы приходим к выводу, что «CITY» — это хаос мыслей, отсюда столько историй, микро-сюжетов, голосов, нот в тексте Барикко. Писатель представляет нам свое видение определенных идей, вариант их воплощения.

Это происходит отчасти и в других произведениях Алессандро Барикко. Видение — это метод построения текста, своеобразный организующий элемент.

Сколько голосов, сколько видений, столько и тем, затрагиваемых писателем. Главная тема, как мы уже говорили выше, — тема пути. Свой путь у каждого из героев. К чему идут герои? К истине, к воплощению мечты, желания, к рождению нового — к самим себе.

Нина, героиня романа-миниатюры «Без крови», проходит путь мести к тем, кто убил ее отца и брата, и любви к тому, кто не выдал ее местонахождения. Отыскав его, они разговаривают. После — занимаются любовью. Нина снова чувствует себя той девочкой, спрятанной отцом в подвале — под защитой, в раковине. Она думает: «Раз уж нам неведом смысл жизни, то, может быть, мы живем с единственным желанием — вернуться в предназначенный нам ад и обитать рядом с тем, кто вынес однажды нас из этого ада… И тот, кто вынес нас однажды, может это делать бесконечно. В утомительном аду, как две капли похожем на тот, откуда мы вышли. Но неожиданно милосердном. Без крови».

Путь мести — ад героини — закончился. Пусть мир вокруг жесток, утомителен, но все же — без крови. Здесь нечего добавить. Произведение завершилось по кругу: совершенное в своей лаконичности. Спокойная жизнь ребенка оборвалась, казалось бы, навсегда жестоким убийством родных людей, но покой вернулся. То, что могло никогда не случиться, произошло: «Нина прижалась лбом к спине Педро Кантоса. Закрыла глаза и погрузилась в сон».

В этом романе рассказывается также история жизни хозяйки заведения. Чуть больше странички. И это не лирическое отступление, в котором затрагиваются глобальные проблемы. Это просто история «живой девочки», которая хотела стать актрисой. И все. Больше ничего — никакого подтекста или реминисценций. Здесь нет контекста — это чья-то жизнь, которая заслуживает внимания. Маленькая посторонняя история, словно ремарка автора, дорисовывает общую картину бытия. Так достигается гармония произведений Барикко. И — равновесие мира.

Роман «Такая история» (Questastoria, 2005 г.), как ни странно, тоже о пути. О дороге жизни и о дорогах в целом. Мальчик с золотой тенью, которого все называют «Последний» — главный герой произведения. Любовь его отца — автомобили, страсть графа (изменившего жизнь семьи) — гонки, мечта Последнего — идеальная дорога, которая «заканчивается там, где берет свое начало».

Последний становится участником Первой мировой войны, скитается по свету, оказывается в Америке, работает в паре с русской эмигранткой и откладывает деньги на свою мечту. Он говорит Елизавете о своей дороге: «Она будет вести исключительно к себе самой; ее место вне мира, вдали от его несовершенства. В ней сойдутся все дороги земли; именно она будет целью каждого, кто отправляется в путь. Я создам ее, и знаете что? я сделаю ее такой длинной, чтобы она вместила всю мою жизнь, поворот за поворотом, все, что я видел собственными глазами и никогда не забуду. Я не упущу ни одной мелочи, вплоть до полукружья заката или плавного изгиба улыбки. Все прожитое мной не пропадет понапрасну, а превратится в полосу земли, в вечный узор, в идеальную трассу…».

Трасса так и не была построена Последним. Было найдено лишь место. После долгих лет поисков Елизавета (ставшая вдовой русского богатого эмигранта) нашла чертеж трассы Последнего и построила ее. Она наняла гонщика, села с ним рядом в автомобиль, и они закружили по дороге Последнего. «Она подумала о бесконечном хаосе жизни и о том, что изредка удается выразить его одним цельным образом — это и есть высшее мастерство. Теперь она поняла, что волнует нас в книгах, во взгляде ребенка, в одиноких деревьях, стоящих посреди поля. Она почувствовала, что проникла в тайну рисунка, закрыла глаза, увидела Последнего, улыбнулась».

Произведения Барикко — истории о мечтателях, выдуманные или имевшие место быть. Его книги не всегда заканчиваются хорошо, но они продолжают свою жизнь в уме и сердце читателя. У книги, как и у каждого из нас, свой путь, свои желания и стремления. Влюбленные в собственные мечты способны делать мир лучше, привнося в этот утомительный хаос жизни порядок. Пусть на мгновение.

«Эммаус» — единственное на сегодняшний день произведение Барикко со столь глубоким религиозно-философским наполнением. Элементы притчи, романа-воспитания, исповеди, аллюзии на Блейка, Драйзера и Сэлинджера, сделали книгу текстом, достойным читательского внимания.

Главные герои книги — подростки, невинные юноши. Мы проследим путь познания персонажей произведения. Какой ответ может дать неопытная душа этому миру и как поступить ей, если единственный наставник — Библия, переданная как наследственный алгоритм действий?

Чистый детский разум часто фигурирует в романах Барикко. Он воплощает собой философскую глубину и чистоту человеческой души. В «Эммаусе» подобные качества подвергаются жесткой проверке.

Юноши — семнадцатилетние подростки, живущие в замкнутом мире условностей и «домашней экономии». Они католики: «Мы веруем — и никакого иного пути не видим. Мы веруем яростно, истово, наша вера не дарит мир душе, а будит пылкие, необузданные страсти, она для нас словно физическая потребность, насущная необходимость. Недалек тот день, когда все это превратится в безумие, и тучи на горизонте уже сгущаются».

Существует и другая реальность, рассказчик называет ее гиперпространством. Это мир вседозволенности: «У них нет морали, благоразумия, совести — и они такие уже давным-давно. По всей видимости, они владеют несметными сокровищами, поскольку тратят свои богатства без счета — деньги, знания, опыт. Они сеют добро и зло, не делая между ними различия. И сжигают память, а по золе читают свое будущее».

Два мира: «обыденность» и «гиперпространство» сталкиваются в тексте Алессандро Барикко. Точкой пересечения становится девушка по имени Андре: «Разумеется, она очень красива: почти все их девушки прекрасны, но она особенно хороша, причем будто не желая того. В ней есть нечто мужское. Некая жесткость». В мире Андре нет целомудрия, нет ограничений — в этом заключается не только превосходство жизни богатых, но и их «право на трагедию».

Андре, Лука, Бобби, Святоша и герой-рассказчик учатся в одной школе. Но перед нами не просто история о судьбах подростков, перед нами — испытание познанием и поступком.

На первом плане конфликт между личностью и обществом. Выйдя за границы своего мира, юные герои пытаются понять, нащупать и осознать увиденное. Постепенно мы узнаем, чем занимаются герои, что есть их «обычная жизнь». Они ходят на занятия, играют музыку на литургиях, помогают больным мужского урологического отделения, встречаются с девушками и т. д. Каждое их действие можно предугадать, но пытливый юношеский ум жаждет познать не только жизнь в отмеренных им судьбою границах, но и за их пределами.

Столкновение с реальностью — первое испытание для героев. Поначалу, это детское наивное любопытство: они видят проституток и им просто интересно, они видят Андре и ее красота их зачаровывает: ни больше. Достаточно одного шага, чтобы начать путь в мир гиперпространства. Мир темный и неизведанный.

Случайно, от одной из матерей юноши узнают, что Андре пыталась покончить жизнь самоубийством. Они отправляются на тот мост, с которого она много лет назад спрыгнула. Герои смотрят вниз, на реку — серую, почти черную в сумерках. Тьма — притягивает их. Они приходят к выводу, что человек, пытавшийся однажды свести счеты с жизнью, будет умирать всегда. Судьба с правом на трагедию — вот что привлекает внимание героев. Они понимают, что это законы другого мира — мира аристократии, поэтому они могут быть лишь молчаливыми наблюдателями. И только.

И все же прикоснувшись к чужой тайне, герои не могут быть прежними. В некотором смысле они теперь находятся под воздействием мира Андре, под ее чарами.

Святоша — самый загадочный из всех героев. Его цель — стать священником. Иногда он пропадает на несколько дней, он борется с демонами — он хочет заглянуть им в глаза, знать своего врага в лицо. Одна из его затей, — наведаться в гости к матери Андре и рассказать о том, какой распутный образ жизни ведет ее дочь. Рассказчик называет такие поступки «безумствами»: «В какой-то момент мне показалось, что пойти к матери Андре — вполне разумное решение. У нас детские представления обо всем: если ребенок плохо себя ведет, значит, нужно пожаловаться на него его матери». Каждое событие подростки воспринимает глубоко лично: «наш образ мыслей велит любое происшествие принимать всерьез, так, как будто речь идет о спасении или погибели». Они советуют матери Андре отправить дочь в церковь, на исповедь.

Мать Андре принимает вызов. Но способны ли юные сердца воспринять то, что она расскажет? Осознать, насколько комична подобная ситуация? Мать Андре откровенна с ними. Мы узнаем, что Андре — плод запретной любви искушенной замужней женщины и совращенного ею священника.

Более того, Андре тоже знает об этом. Перед юношами открывается мир, где нет ничего святого, где даже тайну не нужно прятать. Именно это придает вкус трагического историям аристократических семей. Их трагедия в том, что они не прячут свои тайны. Они ими любуются и наслаждаются слухами вокруг них.

Почему ребята отправились наставлять на путь истинный мать Андре? Святоша произносит фразу «Господь говорит нашими устами», но взгляд его — странный, будто он слеп, состояние безумия — фанатическое безумие веры. Он смотрел так и на мать Андре, ведь она шла против Бога, также он смотрит и на Бобби, согласившегося играть музыку для Андре. Может демоны не вокруг Святоши, а внутри него?

Сердца молодых людей наполнены стремлением установить на земле Царство Божие. «Это не тайная миссия, а кропотливый труд ради обретения Земли обетованной, бескомпромиссное служение нашей мечте, вечное удовлетворение всех наших желаний», — именно с этой целью они и направились к матери Андре. Их поступок устремлен не на познание мира, а на утверждение своей истины в мире, о котором они толком ничего и не ведают. Теперь же узнав о том, что в этой низкой греховной истории замешан священник, герои в растерянности:

«Оказалось, что мы имеем дело с совсем иной геометрией — их безумной геометрией».

Невинность и наивность подростков подкупает. Кажется, что все мы были такими: несли свою веру и силу духа в очищающий огонь истины. Любой поступок может быть решающим, и ты, 17-летний максималист, готов на все, чтобы его совершить. Так рождаются ошибки, и — приобретается опыт.

Чтобы помириться, Бобби и Святоша отправляются в горы: «Когда что-то рушится, нам нужен тяжкий труд и одиночество. В жизни нас окружает эта духовная роскошь: для спасения души мы выбираем такое лечение, которое в обычной жизни воспринимается как наказание и мука».

Бобби во время подъема в горы называет Святошу «фанатиком», он понимает, что не может подняться на вершину, что вокруг него обломки прошлой жизни. Он утратил веру и обрел новую истину: «Вокруг полно настоящего, а мы его не видим, но оно есть, и оно обладает смыслом, и Бог тут совершенно ни при чем, в нем нет необходимости». Он постепенно удаляется из жизни своих друзей.

Что представляет собой вера в Бога для героев романа Барикко? Проникая в сознание героев, через размышления рассказчика, мы прикасаемся к внутреннему плану содержания романа. Рассказчик говорит о том, что они следуют церковной доктрине, но вера их уходит глубоко в «смиренную землю, породившую» их, главное стремление жизни героев — это «почти абсурдное ожидание смысла»: «В жизни неверующих мы видим рутину и обреченность, во всех их поступках — пародию на то человечество, о каком мы мечтаем. Любая несправедливость, а заодно и всякое страдание, коварство, низость духа, зло, оскорбляет нас в наших ожиданиях. Так же как и любое событие, в коем мы не видим смысла, любой человек, лишенный надежды или благородства. Любой подлый поступок. Любое напрасно потраченное мгновение». Из этого герой делает вывод, что в первую очередь они верят в человека, способного вернуть величие этому миру. Вера для них — это вывод линейной логики, «растянутой в бесконечность инстинктом, унаследованным от предков». Бог — это «воплощение смысла во всей его полноте». Вера — абсолютная уверенность, почерпнутая из Евангелия. Вдохновение — путь Иисуса Назарянина, показавшего идеальную модель поведения — «непобедимую».

Главный герой называет себя и своих друзей «безумцами». Перед нами не просто юноши-максималисты, перед нами — герои: «Мы скользим меж зубчатых колес этого мира с высоко поднятой головой, но с видом отверженных» подобно Иисусу Христу. Герои с романтическим мироощущением, верой в силу поступка человека и исполненные идеалистическим безумным религиозным чувством.

Кульминацией конфликта «герои и общество» становится посещение юношами театрального представления: Андре под аккомпанемент бас-гитары Бобби танцует. Движения девушки плавные и гармоничные, но в тот момент, когда она предстала на сцене обнаженной, все затаили дыхание: «Это показалось мне волшебством — показать вот так свое обнаженное тело, словно это сгусток чистой энергии, а не нагая плоть». Спектакль не содержал никакого сюжета, только ощущение «необходимости». Это — то настоящее, на которое Бобби променял свое безумие веры. Это та сторона жизни, не то что бы пускать которую не хотели бы мальчики в свою праведную жизнь, а та, с которой они пришли в этот мир бороться. Безумие веры против безумия богачей.

После спектакля Бобби приглашает Луку, рассказчика и Святошу отправиться домой к Андре, отпраздновать премьеру. Они соглашаются ради друга. Ребята танцуют, пьют алкоголь. Когда «вокруг стало слишком много наркотиков», они отправляются спать в комнату для гостей. Лука и рассказчик на одной кровати, Святоша на диванчике рядом. Они долго беседуют обо всем, что не решались сказать друг другу раньше. Рассказчик отмечает, что никто из них ни разу ни произнес слово «Бог».

В какой-то момент в комнату заходит Андре. Она ложится на кровать к мальчикам, и они занимаются любовью. Рассказчик, немного шокирован происходящим, ведь с ним это впервые, он сомневается в нравственности происходящего, смотрит на Святошу, но тот в застывшей позе молча наблюдает. Герой делает вывод: «мне подумалось, что все правильно, раз он это видит, правильно и невинно, раз он молчит».

Святоша для остальных героев — образец, эталон нравственности. Они следуют за ним, считают себя его учениками. После случившегося Святоша «куда-то пропал», а потом и вовсе стал избегать друзей.

Ребята узнают о том, что Андре в положении. Лука думает, что он отец будущего ребенка. Его гнетет чувство вины, но больше всего — мысль, что он не может так поступить с отцом. Все они чувствуют себя виноватыми и духовно отдаляются друг от друга: «Мы оказались в одиночестве, а в нем порой рождается беда».

Отец Андре погибает в автокатастрофе. Главный герой видит в этом не случайность, а проклятие семьи Андре и совпадение двух миров: «Проклятье, тяготевшее над этой семьей, где за каждое рождение платили смертью, пересеклось с нашей верой в то, что за каждую вину полагается наказание. Из всего этого со всей очевидностью следовало, что мы попали в ловушку, в стальную клетку — я отчетливо услышал лязг запираемого засова».

Лука, так и не осмелившись спросить у Андре, кто же отец ее ребенка, кончает жизнь самоубийством. Рассказчик не идет на похороны своего близкого друга, он объясняет это так: «в сердце моем не было воскресения». А далее поясняет: «Мы вместе умерли — и до тех пор, пока не умру я, вместе будем жить».

Именно сейчас та сила духа, которой они гордились, тот героизм, с которым они шли против порочного мира зла и лжи, были необходимы юношам. Оступившись, они отступили от своих стремлений, они впустили в свои сердца страх — злейший враг истинного поступка.

Герои становятся все дальше друг от друга. Рассказчик узнает, что Андре беременна не от Луки и не от него. Но уже не вернуть все то, что было раньше — мир дал трещину.

Вскоре происходит странное и страшное событие: «В газетах сообщили, что на рассвете за городом обнаружили тело трансвестита, наспех захороненное на речной отмели. Его застрелили из пистолета в затылок. Смерть наступила двое суток назад». В убийстве обвинили Святошу — он находится под следствием, пистолет принадлежал ему.

Рассказчику звонит Андре, просит навестить Святошу. Он, спустя некоторое время, идет к нему. Они разговаривают. И в этой беседе, словно один из учеников Христа в Эммаусе, геройрассказчик прозревает: «Он назвал мне имена и растолковал геометрию событий. Указал каждый след и весь путь в целом». Герой осознает, что не было никогда «до Андре» или после, что они всегда были такими.

После смерти Луки Святоша отправил рассказчику репродукцию картины. На ней изображена Мадонна с Младенцем: «Несмотря на то что картина представляет собой множество разных элементов: рот, руки, глаза, — и на ней две совершенно отдельные фигуры, мать и ребенок. Но они явно сливаются в единый, неделимый образ. На фоне окружающей черноты». Время действия — «всегда».

Больше всего поражает рассказчика в картине изображение глаз: «Они пусты: на самом деле, они не смотрят, они сделаны для того, чтобы впитывать взгляд. Они — слепое сердце мира».

Герой приходит к мысли о том, что картина — это стремление изобразить цельную красоту, в которой смогут слиться все противоречия и противоположности, такие как невинность и рождение младенца Марией. Художников из века в век привлекало в ее лике то, что «лишь сакральное помогает постичь тайное единство крайностей, которое мы способны воссоздавать в творчестве или же в собственной жизни».

Черный фон на картине — это тьма, которая «одна на всех». Тьма скрывает многое, но луч истины — всепрощающее «слепое сердце мира» — сияет и в темноте.

Человек, по мнению рассказчика, наследует от своих предков не только нравственные убеждения, но еще и храбрость, безумие. «Безумная концепция девственной матери» разрешается «слиянием головокружительных крайностей» в образе распятого Христа: «Отец — Сын — Святой Дух — в одном мертвом теле, которое одновременно есть и не есть Бог».

Безумие — это не право на личную трагедию, это не попытка идти против общества. Безумие — это глубина познания Бога. Безумие — это вера. Вера в Человека, ставшего Богом, изначально заключавшего в себе Бога.

Бобби стал наркоманом, он выбрал свое «настоящее», Лука — испугался ответственности за свои поступки — его чистая душа не вынесла противоречий жизни. Святоша не дал никаких показаний, но мы помним, что его пистолет, брошенный вниз с горы, был подобран Бобби. Святоша — в безумии своем идет до последней черты — он смиренно несет свой крест до конца. Рассказчик — верный ученик, поведал нам о пути Святоши, о пути из тьмы к свету: «Как это мы могли так долго не понимать происходящего, принимать как должное любое явление и садиться за один стол с любым человеком, попавшимся нам на пути? Мы питаем наши маленькие сердца великими иллюзиями, а после идем, словно ученики, в Эммаус, слепые, рядом с друзьями и любимыми, нами не узнанными, — веря в Бога, который сам о себе уже ничего не ведает. Поэтому мы знаем начало вещей и их конец, но всякий раз проходим мимо их сути. Мы сами — заря и эпилог, мы всегда обо всем догадываемся слишком поздно».

Рассказчик проходит испытание познанием до конца. От религиозного — бережно вкладываемого в мозг ребенка экономными родителями — к творческому познанию мира. Он теперь тот самый крестьянин, вернувшийся на поле после града, который продолжает свою работу. Их стремление — вернуть миру его величие — становится миссией.

Андре — положившая начало столь странной и трагической истории судеб четырех юношей — стала прообразом Мадонны. Порочность и невинность. Магдалина и Дева Мария. Крайности слились воедино — она теперь воплощение цельности красоты и безумия.

Возможно, осознание истинности своего бытия приходит к герою слишком поздно, но «все же меня научили упорно сопротивляться и воспринимать жизнь как благородный подвиг, который следует совершать с достоинством и до конца. Для этого мне даны сила духа и характер; я также получил в наследство печаль, которую должен хранить как сокровище. Поэтому я ясно сознаю, что никогда не умру — разве что в мимолетных событиях, в минутах, которые скоро все забудут. Не сомневаюсь я и в том, что меня ожидает яркое будущее, которое затмит всякий страх. И да будет так».

В произведении Барикко все подчинено общему замыслу — показать путь жаждущей невинной души в Эммаус. Эммаус — это место узнавания, место познания. Герои — не осознают важность тех, кто рядом, не осознают роль времени и пространства в своей жизни. Они видят границы, но их нет — время и место действия — всегда и везде, потому что вера — это открытая дверь в вечность. Поступки определяют бытие героев. Бобби предает истину, Лука бежит в страхе, рассказчик — отрекается и верит вновь, Святоша — поднимается на свою Голгофу. Безграничность любви и величие страдания — спасительное безумие крайностей, главный итог романа.

Поступок — разрешение противоречий. Каждый шаг Иисуса — модель поведения, но только в единстве с Богом можно совершить Его путь. Безумная геометрия отступает, на смену ей приходит величие мира в ослепительно прекрасном безумии веры.

Каждое из произведений Алессандро Барикко привлекательно по-своему: романтическое мироощущение, мифологизм, реалистичность прозы, интертекстуальность вопросы метафизические и вполне бытовые — для каждого из читателей есть свой Барикко — свой путь познания.

Мы не раз говорили о теме дороги, присущей всему творчеству писателя, ведь, на наш взгляд, дорога — лейтмотив текстов Барикко. Она ведет нас от одного произведения к другому, от героя к герою, от детали к детали. И она никогда не заканчивается. Дорога от слова к слову — «она не снаружи, а внутри».

Метод Барикко — эскапизм. Вымысел в лаконичном и совершенном слиянии с реальностью организует бытие текстов автора. Мечта — путеводная звезда героев Барикко, и она никогда не превращается в навязчивую идею — она находит свое воплощение в спасении — обретении гармонии в хаотичном мире суеты. Мечта — основа существования.

Герой Алессандро Барикко не эгоистичен, он стремится познать жизнь, стать живым: «Судьба — это не цепь, а полет, и если он действительно хочет жить, он может жить».. Мечта любого из героев может воплотиться в жизнь, а может и разбиться вдребезги о невыносимую грубость реальности. Это становится абсолютно неважным, когда сам путь обретения мечты — это дорога единственная из всех возможных, дорога возвратного пути — к себе: «Из всех возможных жизней надо выбрать одну и с легким сердцем наблюдать за остальными».

Алессандро Барикко наполняет свои произведения удивительной музыкой слов: Барикко не просто автор, он — человекоркестр. Его романы — небольшие по объему, поэтому их можно с легкостью назвать композициями, сопровождающими мысли человека. Мир — «особенно сложная симфония», наблюдая которую с «величайшим вниманием», душу охватывает «острое, лихорадочное возбуждение».

В конце, по Барикко, — тишина. «Тишина и есть музыка, чистейший звук». Закрывая книгу, прощаясь с автором наступает «необъятная сердечная тишина». Суть в музыке, что «неощутимо перетекает в танец, а не в порывистый уход, перерастает в плавное движение к жизни и далеко за ее грань, оборачивается странным покачиванием души, целительным и убийственным», а «знающему этот танец гораздо легче».