В основе обвинения — знаменитая повесть «Собака Баскервилей». Известно, что на напи­сание этого произведения, впервые опублико­ванного в 1901 году, Конан Дойла вдохновила история о таинственной собаке на болотах, ус­лышанная им в гостях у друга Бертрама Флетчера Робинсона. Конан Дойл даже позаимство­вал имя Гарри Баскервиля — садовника и куче­ра своего друга Робинсона.

В этом, однако, не было бы особого крими­нала — писатели, как известно, черпают свои сюжеты из окружающей жизни, из рассказов бывалых людей. Если бы не одна тонкость. Как утверждает теперь Роджер Гэррик-Стилл, Ро­бинсон сам был журналистом и писателем, и повесть была фактически им и написана.

Чтобы скрыть сей прискорбный для себя факт, Конан Дойл пошел на преступление, в результате которого приятель-журналист умер загадочной смертью в возрасте 36 лет. Причем действовал «отец» Шерлока Холмса не в оди­ночку, ему помогала жена Робинсона — Глэ­дис, с которой у писателя была любовная ин­трижка, а может, и бурный роман.

Гэррик-Стилл начал свое расследование в 1989 году, когда переехал на новое место жи­тельства — в Парк-Хилл Хаус на окраине Дарт­мура (это как раз то самое место, где разворачи­вается действие «Собаки Баскервилей»). Сразу же после переезда в квартире Гэррика-Стилла стали вдруг происходить весьма странные, мис­тические вещи: в гостиной несколько раз под­ряд срывалась с крючка и падала со стены рам­ка с фотографией Конан Дойла, сделанной еще в 1865 году, когда тот был мальчиком. Гэррик-Стилл решил, что это неспроста...

И тут ему на глаза попалась написанная в 1900 году книжка «Приключение в Дартмуре», автором которой был неизвестный психологу доселе Робертсон. Ознакомившись с ее содер­жанием, Гэррик-Стилл был ошеломлен: рас­сказанная история практически копировала сюжет «Собаки Баскервилей», но... вышла в свет на год раньше знаменитой повести.

«К 1905 году источник литературного вдохновения сэра Артура полностью иссяк, — полагает Роджер Гэррик-Стилл. — Не случай­но в одном из рассказов он даже захотел при­кончить Шерлока Холмса руками злодея Мориарти и на том закончить цикл...»

Однако вскоре, вроде бы по пожеланиям читателей, Конан Дойль оживляет своего героя и выдает «на-гора» одну из самых впечатляю­щих повестей цикла — о проклятии рода Бас­кервилей. Откуда взялось «второе дыхание»?

По мнению Стилла, именно в этот момент исчерпавший себя литератор позаимствовал чужой сюжет и многие подробности развития фабулы у журналиста и писателя Бертрама Флетчера Робинсона. О нем Конан Дойлю рас­сказала его новая любовница, бывшая женой этого самого Робинсона.

Появившаяся год спустя «Собака Баскер­вилей» имела огромный успех, что было весь­ма кстати: ведь уже восемь лет прошло с тех пор, как по замыслу Конан Дойла погиб люби­мый всеми литературный герой — детектив Шерлок Холмс. Слава Конан Дойла начинала меркнуть. «Воскрешение» Холмса состоялось как раз вовремя, но, как считает Гэррик-Стилл, оно поставило Конан Дойла в зависи­мое и постыдное положение — в любой момент Робинсон мог устроить скандал, навеки погу­бивший бы славу и честь именитого писателя. Само существование бывшего приятеля таило в себе угрозу.

И он пошел на сговор с женой Робертсона. У нее были свои причины для преступления. Ее брак оказался бездетным, и это угнетало Глэ­дис, так что она с легким сердцем завела ин­трижку с Конан Дойлом. Таким образом, несча­стный Робинсон мешал им обоим.

И все-таки как они смогли избавиться от молодого здорового мужчины, не вызвав из­лишних подозрений?

Тут самое время вспомнить, что Конан Дойл имел медицинское образование и даже, подобно доктору Ватсону, некоторое время практико­вал. А Шерлок Холмс, если помните, отлично разбирался в ядах (что означает: в них разби­рался и сам Конан Дойл).

В общем, по мнению Гэррика-Стилла, под руководством писателя Глэдис стала подмеши­вать мужу в еду и питье настойку опия, посте­пенно увеличивая дозу. И став законченным наркоманом, Робинсон скончался 21 января 1907 года, очевидно, получив слишком боль­шую дозу наркотика.

Впрочем, официальный диагноз гласит, что журналист скончался от брюшного тифа. Одна­ко, как считает Гэррик-Стилл, эксгумация тела могла бы доказать, что журналист умер именно от отравления. В настоящее время сыщик-любитель добивается, чтобы Министерство внут­ренних дел Великобритании дало официальное разрешение на извлечение останков. В качестве аргумента он использует фотографию пышуще­го здоровьем 36-летнего Робинсона, сделанную в январе, когда теоретически тот должен был находиться на смертном одре.

Действительно ли все это так или все вы­шеизложенное является всего лишь ловким рекламным трюком, способствующим распро­даже книги самого Роджера Гэррика-Стилла, покажет будущее. Пока же можно сказать, что одного Стилл уже добился — его книги идут нарасхват.

Кстати, случалось уже не раз, что журна­листы, а то и литераторы, чтобы проникнуть­ся духом среды и событий, о которых собира­ются писать, становились матросами, докера­ми, проводниками на железных дорогах и т. д. Иные даже во имя будущей литературной сла­вы становятся членами преступных группиро­вок, грабителями-одиночками или даже убий­цами-маньяками.

Во всяком случае, Джек Друммонд, грезя­щий о писательской славе и написавший ряд криминальных романов, поступил именно так, Ранним утром 18 июля 1978 года полиция го­рода Колумбуса (США) обратила внимание на странного человека, нервно прохаживающего­ся напротив отделения Национального банка. Одет субъект был во все черное, руки держал в карманах длинного плаща и постоянно озирал­ся по сторонам.,

Один из колов решил поинтересоваться личностью незнакомца и попросил его предъя­вить документы. В ответ тот выхватил из кар­мана пистолет. Однако полицейский был наче­ку и вовремя перехватил руку преступника. В результате завязавшейся потасовки нападав­ший был ранен и вскоре скончался прямо у две­рей Национального, банка...

В ходе расследования полиции удалось вы­яснить, что убитый мнил себя профессиональ­ным литератором. Он даже написал два романа, один из которых был напечатан под псевдони­мом Джордж Редер. Однако славы и денег он автору не принес, и тогда тот пошел ва-банк. В его записной книжке следователь обнаружил план ограбления трех банков сразу.

«Обыкновенное преступление сегодня мало кого удивит — их совершают с необычайной легкостью ежеминутно, — откровенно писал Друммонд. — Но если ограбить три банка под­ряд — о, это может возбудить интерес! Если я хочу написать действительно правдивый роман, он должен содержать невероятные обстоятель­ства и напряженность хорошей криминальной истории плюс истинные переживания героя...»

Однако если в романе или кинофильме уси­лиями автора и режиссера главный герой может благополучно продержаться до конца книги или передачи, то на практике Джек Друммонд погиб, не совершив ни одного ограбления.

Возвращаясь к началу нашей истории, до­бавим справедливости ради, что заимствование сюжетов — довольно-таки распространенная практика среди пишущей братии. Так, в свое время знаменитый Жюль Верн был обвинен в краже сюжета у некоего Аристида Роже (под этим псевдонимом, как выяснилось позже, скрывался профессор Жюль Рангард). Неодно­кратно в плагиате обвиняли Александра Дю­ма. А уже в начале века подобные обвинения попортили немало крови Михаилу Шолохову.

Но все в конце концов встало на свои места. Так, наверное, будет и в случае с Конан Дойлом. Со временем выяснится, что в пылу поле­мики Роджер Гэррик-Стилл несколько пере­гнул палку. И слава богу, что он еще не поку­сился непосредственно на существование Шерлока Холмса.

Тут уж точно известно, что он был создан сэром Артуром Конан Дойлом, и даже извест­но, кто является его прототипом.

«В то время как я изучал медицину в Эдин­бурге, университет этого города насчитывал в числе своих профессоров несколько поистине замечательных людей. Но из всех, кого случай привел мне узнать, самым замечательным и лю­бопытным человеком оказался Джозеф Белл, хирург Эдинбургского госпиталя. С первой же встречи он произвел на меня неизгладимое впе­чатление. Тонкий, сухой и нервный, могучий нос, острое лицо, пронизывающие серые глаза, угловатые плечи, порывистая походка; речь сильная и скрипучая, как ржавое колесо...»

Узнаете? Перед вами портрет знаменитого мистера Шерлока Холмса.

Причем все, кто знал Белла, обращали внимание на одну особенность в характере профессора — его исключительную наблюда­тельность. «Я приведу один характерный при­мер, — продолжает Дойл свой рассказ.

Бывший солдат, не так ли, дружище? — сказал он как-то одному из своих пациентов.

Да, доктор.

Недавно оставивший службу?

Да, доктор.

Горношотландский полк?

Да, доктор.

Унтер-офицер.

Да, доктор.

Барбадосского гарнизона.

Да, доктор.