Так писала И. А. Ефремову читательница из Франции Дениз Бонтам — одна из много­численных почитательниц известного писате­ля за рубежом.

Что же касается нашей страны, то я, на­пример, помню, с каким нетерпением. ждал очередного номера «Пионерской правды», где с продолжениями печаталась та же «Туман­ность Андромеды». Мгновенно «проглатывал» очередной фрагмент, а затем вырезал и береж­но складывал вырезки одна к одной, чтобы по­том перечитать роман еще раз, уже целиком.

И так поступал не только один я. Мстислав Листов, руководитель Центра ноосферных знаний и культуры имени Ивана Ефремова, вспоминал как-то, что один из лучших космо­навтов мира, дважды Герой Советского Союза, генерал Владимир Джанибеков оставил в ка­бинете знаменитого писателя фотографию с надписью: «Своей судьбой я обязан Ивану Ан­тоновичу Ефремову». И пояснил, что именно «Туманность Андромеды» зародила в нем меч­ту, которая в конце концов и привела Джанибекова в отряд космонавтов.

Однако теперь мало кто знает, что замысел известнейшего романа рождался в пустыне Го­би, где в трудные послевоенные годы тогда уже известный ученый-палеонтолог, профессор Иван Антонович Ефремов возглавлял Мон­гольскую палеонтологическую экспедицию Академии наук СССР. Ученые старались отыскать исторические свидетельства существова­ния неведомой нам жизни — останки гигант­ских ящеров, бывших владык Земли. Эта труд­ная, даже опасная экспедиция требовала не только больших знаний и умений, но и огром­ной выносливости — ведь предстояло исследо­вать малоизвестные районы Монголии.

На старых, потрепанных машинах по без­дорожью, переживая песчаные бури, жару и холод, экспедиция под руководством Ивана Антоновича совершила подлинный научный подвиг. Из Гоби, после сложнейших раскопок, было вывезено 460 ящиков с монолитами «кос­тей дракона» — динозавров — общим весом бо­лее 120 тонн... Сегодня реконструкции громад­ных ящеров украшают экспозиции палеонто­логических музеев в Москве и Улан-Баторе.

Но главное даже не в этом. Долгое время палеонтология оставалась просто «музейной» наукой о вымерших чудовищах. Ефремов вскрыл незримые свя­зи между такими, на первый взгляд, дале­кими областями на­уки, как палеонтоло­гия и исследования космического прост­ранства. «Палеонто­логия — наука, погру­женная, казалось бы, в недра планеты, — служит окном в космос, через которое мы научимся видеть зако­номерности истории жизни и появления мыс­лящих существ», —- писал он.

Такую широту взглядов, способность связы­вать, казалось бы, несвязываемое, дала ему шко­ла жизни. У Ефремова было непростое детство. Его отец-лесопромышленник происходил из ста­роверов, был здоровяком, который запросто гнул подковы; этим умением, кстати, до глубо­кой старости обладал и сам Иван Антонович. Так что когда отец в начале века покинул семью, то часть забот о ней легла и на малолетнего Ивана.

А потом началась Гражданская война. Вме­сте с авторотой 6-й армии он дошел до Переко­па. После окончания военных действий уехал в Петроград, где экстерном закончил 23-ю еди­ную трудовую школу и пошел работать. Был пильщиком дров, грузчиком, шофером. Одно­временно умудрился закончить Петроградские мореходные классы, где получил диплом штурмана каботажного плавания...

О юных годах Ефремов вспоминал в одном из своих писем: «Когда-нибудь я напишу о сво­их первых плаваниях на Тихом океане. О том, как... матрос, попавший в одну компанию со всякой шпаной, сумел отстоять свое достоинст­во благодаря врожденной силе и боксерскому умению; как он за краткое время стоянок в Японии увидел нечто большее, чем портовые кабаки, и впервые смог понять — если не куда ему надо идти в жизни, то какой стороны ее держаться...»

Он действительно плавал на Дальнем Восто­ке, совершал рейсы на Камчатку, Сахалин... А в следующий сезон командовал катером на Кас­пии. Там и заинтересовался палеонтологией, прочитав в журнале статью известного ученого, профессора П. П. Сушкина. Осенью он нашел Петра Петровича в Петрограде и попросился в ученики. Сушкину понравился плечистый, са­мостоятельный юноша. И он предложил ему место препаратора в Геологическом музее. При­шлось выбирать: море или палеонтология.

Сделать выбор Ефремову помог знаменитый капитан Д. А. Лухманов. Он посоветовал: «Сту­пай-ка лучше в науку, а море, брат, что ж... все равно ты его уже никогда не забудешь. Морская соль въелась в тебя...»

Но окончательный выбор был сделан все же чуточку позднее. В 1925 году Ефремов ос­тавил учебу на биофаке университета и пере­шел в Горный институт, на геологическое от­деление. Работал, учился вечерами и диплом защитил с отличием. Более того, одновремен­но Иван Ефремов получил ученую степень кандидата наук за оригинальное описание древнейших земноводных. И это в 17 лет!

С той поры он неоднократно участвовал в научных экспедициях. Сначала вместе с Сушкиным, а после смерти учителя самостоятель­но, Свое первое научное открытие новоиспе­ченный ученый сделал в 18 лет...

Экспедиции, как правило, проходили вда­ли от жилья, в глухих местах, где приходи­лось хлебнуть лиха. «В морозы ниже 40 °С при­ходилось туго... Обшивали все металлические приборы, чтобы к ним можно было прикасать­ся, не рискуя отморозить пальцы», — вспоми­нал Ефремов.

А один из участников тех экспедиций, тог­дашний студент ЛГУ Н. И. Новожилов расска­зывал, что попутно прослушал у своего началь­ника целый курс лекций — Иван Антонович обладал исключительной памятью. В редкие свободные часы он мог прочесть на память «Алые паруса» или «Корабли в Лиесе»... При­чем не пересказывал, а именно читал наизусть.

Со временем он и сам начал писать. Первые литературные опыты И. А. Ефремова относятся к годам Великой Отечественной войны. На фронт его не взяли, а отправили со специальным заданием в Среднюю Азию, куда был эвакуиро­ван Палеонтологический институт АН СССР.

Но тут Ефремов заболел и, пока валялся на больничной койке, написал несколько расска­зов. Семь из них впоследствии составили сбор­ник «Семь румбов». По выходе сборника в свет Ефремова пригласил к себе А. Н. Толстой.

Он сказал, что Иван Антонович уже состо­явшийся писатель, и поинтересовался, когда это он успел выработать «такой изящный и хо­лодный стиль»? Ефремов ответил, что все это идет от науки — ведь ему постоянно приходит­ся описывать условия залегания пластов, окру­жающий ландшафт, не упускать из виду мель­чайшие подробности... А поскольку к тому времени у него было уже свыше четырех десятков трудов, то опыта описывать ученому было не занимать.

Вот так от науки он пришел в литературу. В результате этого синтеза стали рождаться произведения, которыми зачитывались наши современники. Причем перо Ефремова с оди­наковой достоверностью описывало как при­ключения героев в Африке и Древней Элладе в далеком прошлом («Путешествие Бурджеда» и «На краю Ойкумены»), так и в глубинах кос­моса в отдаленном будущем («Звездные кораб­ли» и «Сердце Змеи»).

А потом пришла пора ставшей классикой научной фантастики «Туманности Андромеды»; романов «Лезвие бритвы», «Час Быка» и «Таис Афинская» — произведений философ­ских, будоражащих мысли и воображение чи­тателей и по сей день.,.

Но это вовсе не значит, что И. А. Ефремов все писал «из головы». Он полагал, что герои будущего живут среди нас уже сегодня. Так, прототипом главного героя романа «Лезвие бритвы» стал известный психолог, профессор К. К. Платонов. А Таис Афинскую Иван Анто­нович в какой-то мере списал со своей жены — Таисии Иосифовны...

Однако одна из главных заслуг Ефремова- писателя состоит в том, что он перевел литера­туру из области человековедения в область человечествоведения... «Писатель-фантаст, — объяснял он, — обязан показать выход из грозных ловушек, которые будущее готовит для человечества...»

Впрочем, не всем его прогнозы нравились. Социально-философский роман Ефремова «Час Быка», написанный в конце 1960-х го­дов, находился под запретом почти 18 лет. Не сразу нашла путь к читателю и «Таис Афин­ская». Были попытки «выправить» и «Лезвие бритвы»...

Ефремов отстаивал свою точку зрения все­ми возможными средствами и до конца. Более того, в последние годы жизни он начал подго­товку к написанию романа «Чаша отравы», в котором, пожалуй, первым из советских писа­телей собирался всесторонне осветить пробле­мы экологии, очищения ноосферы. «Я хочу сказать, — пояснял он свой замысел, — о том, что надо предпринять для очищения ноосферы Земли, отравленной невежеством, ненавис­тью, страхом, недоверием, показать, что надо сделать для того, чтобы уничтожить все фан­томы, насилующие природу человека, ломаю­щие его разум и волю».

Он не успел написать этот роман, который оказался бы как нельзя кстати в наши дни. Но многие его пророчества уже сбылись. Так, ска­жем, ему удалось предвидеть развитие гло­бальных систем связи и коммуникаций, от­крытие голографии и кимберлитовых трубок в Якутии, разгул международного терроризма и ухудшение экологии...

А ныне, похоже, мы приближаемся к рас­крытию еще двух тайн, описанных впервые И. А. Ефремовым. Так, в одном из рассказов им был описан «большой и толстый червяк, неиз­вестный житель пустыни». Местные жители называли его олгой-хорхой.

«Это животное ни разу не попадало в руки ни одному человеку отчасти потому, что живет в безводных песках, отчасти из-за страха, ко­торый испытывают перед ним монголы, — пи­сал Ефремов. — Этот страх вполне объясним: животное убивает на расстоянии. Что это за таинственная сила, которой обладает олгой- хорхой, никто не знает. Может быть, это ог­ромной мощности электрический разряд или яд, разбрызгиваемый животным».

Позднее известный популяризатор науки В. Мезенцев, анализируя сообщения об олгое- хорхое, склонился к гипотезе, что он убивает сильнодействующим ядом, например синиль­ной кислотой. В природе известны существа, в частности многоножка кивсяк, которая убива­ет свои жертвы на расстоянии струйкой, си­нильной кислоты.

Однако все большее подтверждение получа­ет экзотическая гипотеза: дескать, олгой-хорхой убивает с помощью небольших шаровых молний, которые формируются во время мощ­ного электрического разряда. Так, летом 1988 го­да газеты сообщили о странных событиях, про­изошедших в городе Луганске. Там 16 мая при проведении земляных работ в районе городка завода им. Октябрьской революции пострадал один из рабочих. Его доставили в больницу без сознания, с ожогом змееобразной формы на ле­вой руке. Очнувшись, пострадавший объяснил, что почувствовал удар током, хотя электричес­кие кабели поблизости не пролегали.

Два месяца спустя погиб шестилетний мальчик. Причина смерти — поражение элек­трическим током от неизвестного источника. Еще несколько подобных случаев были заре­гистрированы в 1989 и 1990 годах. Все они связаны с земляными работами либо со све­жей землей, доставленной из другого места. Один из пострадавших рассказал, что прежде чем потерять сознание, он слышал странный звук, похожий на всхлипывание ребенка.

Наконец, по свидетельству кандидата фи­зико-математических наук Валентина Псаломщикова, зимой 2000 года вблизи теплотрассы при рытье ямы на территории усадьбы в Артемовском районе Луганска было поймано стран­ное существо, издававшее при нападении похо­жий звук. К счастью для себя, человек, рыв­ший яму, был в толстых перчатках и не пострадал. Он поймал существо, положил его в полиэтиленовый мешок и отнес показать сосе­ду, работавшему в биологической лаборато­рии. Так неизвестное науке животное оказа­лось в металлическом боксе лаборатории за толстым бронированным стеклом. Похоже оно на толстого сиреневого червяка длиной около полуметра. Заведующий лабораторией канди­дат биологических наук В. М. Куликов ут­верждает, что это скорее всего неизвестный му­тант. Но определенное сходство его с таинст­венным олгой-хорхоем несомненно.

Другой прогноз Ефремова касается обнару­жения разумной жизни во Вселенной. Призна­ки разума в космосе ищут уже давно. Но только в 1999—2000 годах астрономам удалось обна­ружить свыше 50 планет за пределами Солнеч­ной системы. А в 2005 году работа выйдет на ка­чественно новый уровень благодаря косми­ческим супертелескопам серии «Кеплер». Эти разведчики, рассредоточившись в окрестнос­тях нашей планеты, возьмут под наблюдение 250 звездных систем, находящихся на удале­нии порядка 50 световых лет от Земли. В них, по мнению специалистов, имеется по крайней мере- 3 миллиона светил, подобных нашему Солнцу.

Кроме того, телескопы будут анализиро­вать излучение этих звезд с целью выявления, какой процент железа, углерода, водорода и кислорода содержится в их излучении. Это по­может понять, насколько реальна белковая жизнь в той или иной планетной системе. «Конкретных результатов наших поисков сле­дует ожидать уже к 2015 году», — убеждены исследователи.