В октябре 1836 года некоторые читатели
«Пресс» обратились в редакцию с возмущенными письмами, осуждающими
«отвратительную безнравственность» романа «Старая дева».
«Шаривари» решил доказать, что это
действительно так. Сотрудники газеты не поленились надергать из текста
отдельных строк, выделив и подчеркнув наиболее «непотребные» места. Если
Алансон перенял у Парижа все его привычки, то винить в падении нравов
следует вовсе не алансонцев, а как раз парижан! Столичные газеты
наперегонки изощрялись, стараясь выставить в самом уродливом свете
городок «с безупречной репутацией».
«Старая дева» появилась в печати в
феврале 1837 года и вместе с «Утраченными иллюзиями» дополнила
содержание первых двух томов «Сцен провинциальной жизни», опубликованных
в 1834 году. Замысел этого цикла Бернар Гийон относит к марту — декабрю
1833 года.
Первая и главная черта провинциала —
его отличие от парижанина. Столица, этакий монстр с руками-пролетариями,
управляемыми «головой» — чиновниками, политиками и финансистами, не
знает ни минуты покоя. Здесь каждый ищет выгоды для себя и никто ни с
кем не знаком.
В провинции все обстоит с точностью до
наоборот. Здесь все друг друга знают и всех одолевает скука. Самое
незначительное происшествие способно вызвать разговоры, сплетни, шум.
Смещение более или менее высокопоставленного чиновника становится
событием сродни убийству.
Здесь любят встречаться «домами»,
потому что это дает возможность соперничества, да и просто позволяет
находиться в курсе всего, что происходит. Мужчинам необходимо получить
подтверждение, что их дела идут лучше, чем у соседей. Женщины тщатся это
доказать, устраивая свой дом, обставляя его красивой мебелью и стараясь
как можно раньше разузнать, что нынче модно в Париже, чтобы успеть
первыми эту моду продемонстрировать. Женщина, оставшаяся в одиночестве
или просто ставшая жертвой измены, всю свою нерастраченную любовь
обращает к Церкви. Она занимается церковными делами, украшает цветами
алтарь, а перед праздником Тела Господня до блеска натирает церковную
утварь…
У Бальзака типичному провинциалу около
сорока. Жизнь его занята подсчетом процентов, расходов и доходов.
Парижанин живет, разрываясь между разными занятиями, и не скрывает
этого. Провинциал мечется ничуть не меньше, но считает своим долгом
делать вид, что прислушивается к внутреннему голосу, который ему шепчет:
«Не суетись!» За внешним спокойствием провинциального существования
таится огромная жизненная сила, которая копится, чтобы в один прекрасный
день вспыхнуть ярким огнем.
Усталость парижанина — всегда
усталость нервного свойства. Нерв провинции — страсть ростовщика,
который копит богатство, ничем не брезгуя. Самые влиятельные семьи
вступают в родство, постоянно увеличивая свои владения — дом за домом,
улица за улицей, поместье за поместьем. Богатство нужно им не само по
себе, а как средство достижения политической власти. Так, в Алансоне
каждому известно, что набожная барышня Кормон, убежденная монархистка,
достаточно богата, чтобы ее будущий муж добился избрания.
Бальзак знал провинцию не понаслышке.
Он в течение долгого времени жил практически во всех городках, которые
описал: юность провел в Турени, в 1820 году гостил у Сюрвилей в Байе, в
1824-м у Помрелей в Фужере, в 1825 году в Алансоне, Ангулеме и наконец в
Иссудене у Карро; а также в Немуре по соседству с госпожой де Берни.
В качестве кандидата в депутаты он познакомился с такими городами, как Камбре, Шинон и Тур.
Бальзаковская провинция прежде всего
буржуазна. Здесь превыше всего ценятся достаток и достоинство. Тон
задают несколько самых известных гостиных. Женщины могут быть элегантны,
а мужчины умны, но лишь при условии, что их поведение и внешний облик
отвечают приличиям. Люсьена де Рюбампре охотно принимают повсюду, потому
что он писаный красавец, а вот Жерома-Дени Рогрона люди, которых он сам
именует «кликой провинциалов», отвергают за то, что он дурен собой и не
умеет себя вести.
Приезд «чужака» в провинциальный город
всегда событие. Иногда это разорившийся племянник («Евгения Гранде»),
иногда парижский журналист (Этьен Лусто из «Музы департамента»),
известный врач (Бианшон) или знаменитый адвокат (Дерош и Дервиль — эти
бальзаковские предтечи комиссара Мегрэ). Но чаще всего это коммивояжер.
Благодаря такому человеку, как Годиссар, в привычное течение жизни врывается новизна. Даже магазины превращаются в магазины новинок,
заваленные проспектами, каталогами и образцами, которые должны внушить
провинциалу, как безнадежно он отстал от столичной жизни. Годиссар
быстро становится незаменимым, идет ли речь об оформлении страховки или
выгодном помещении капитала, о покупках в Париже или подписке на газеты.
В начале своей карьеры он специализируется на «шляпах и платье из
Парижа», но уже очень скоро начнет торговать акциями железнодорожных
компаний.
Бальзаковская провинция живет под
сильным влиянием Церкви. Подобно Церкви, провинция еще хранит дух
иерархии. Наиболее влиятельные особы одновременно служат гарантами
нравственности. Семейная жизнь почитается делом чести, а ради чести не
жалко отказаться и от самых заманчивых удовольствий. В крайнем случае
можно съездить в Париж и попытаться утолить свою жажду земного там.
В
«Кюре из Тура» (1832), как и в «Старой деве» (1836–1837), ставка,
вокруг которой кипят страсти, в сущности ничтожна. В первом из романов
двое священников ссорятся из-за дома и библиотеки, во втором претенденты
оспаривают друг у друга право на руку старой девы. И в том и в другом
случае интересно прежде всего глубоко символичное значение описываемых
коллизий.
Задолго до Жоржа Дюмезиля и Клода
Леви-Строса Бальзак охотно употреблял слово «миф», причем в том же самом
значении, какое в него вкладывают современные этнографы. Миф для
Бальзака — это полная скрытого смысла история, в концентрированном виде
отражающая состояние мира. Меняется история, меняется и миф, а вместе с
ним и весь миропорядок. Изменения затрагивают самые глубины жизни.
Правильно выбранный миф становится ключом, отпирающим дверь в
социальное, юридическое и нравственное бытие общества.
Аббат Франсуа Биротто под проливным
дождем возвращается домой, к своей квартирной хозяйке мадемуазель Тамар.
В туфлях его хлюпает вода, и он с «домовитым вожделением» мечтает о
миге, когда очутится в теплой библиотеке, завещанной ему каноником
Шапелу. Служанка подозрительно долго не отпирает ему дверь, заставляя
его мокнуть под водосточной трубой, а попав наконец в дом, он не находит
под рукой ни своего любимого подсвечника, ни кочерги, ни домашних
туфель. Да и свет в доме не горит… Он чувствует, как его охватывает
ощущение надвигающейся бездны. Дом, в котором он до этого проклятого
вечера блаженствовал и наслаждался жизнью, как истинный буржуа, в
одночасье превратился в ад.
Утром за завтраком аббат Биротто
поинтересовался, не нарушило ли его позднее возвращение покоя хозяйки?
«Вот именно! Мадемуазель Гамар только заснула, когда вы ее разбудили, и
потом не могла сомкнуть глаз всю ночь!»
Биротто, унаследовавший от каноника
Шапелу и квартиру, и мебель, и библиотеку, считал себя полновластным
хозяином дома. Он ходил в гости, наносил визиты, и грач в вист и ни разу
не подумал о том, чтобы пригласить с собой Софи Гамар, которая считала,
что вполне этого заслуживает. На самом деле в глазах света она
оставалась «выскочкой», потому что ее отец, мелкий лесоторговец из Тура,
был просто разбогатевшим крестьянином, выгодно купившим в годы террора
этот прекрасный дом.
Против аббата Биротто плетет интригу
аббат Трубер, властный человек, который «ступает торжественным шагом и
сурово оглядывает всех исподлобья». Одним своим видом он внушает людям
уважение.
Каноником назначают аббата Пуареля, а
аббат Биротто простодушно подписывает свою «отставку». После чего аббат
Трубер моментально вселяется в его квартиру. Биротто остался «без крыши
над головой, без денег и имущества».
Эта история, при всей своей
занимательности, немного потерялась на фоне событий 1826 года, когда
кругом обсуждали болезнь и смерть Наполеона, спасение Людовика XVII,
похищенного из тюрьмы Тампль чуть ли не в выдолбленном изнутри бревне,
и, разумеется, бесчисленные жертвы Революции…
Тем не менее воцарение Иасента Трубера
у мадемуазель Гамар имело глубокий скрытый смысл. Он не собирался
останавливаться на достигнутом. В 1827 году он уже стал монсеньором
Иасентом, епископом Труа. Его образ послужил прославлению «Конгрегации»,
доказательством того, что Власть и Церковь далеко не всегда существуют
независимо друг от друга.
Трубер, выживший из дома Биротто,
показал, словно через увеличительное стекло, как Церковь после десяти
лет атеизма и двадцати лет конкордата снова обретает во Франции власть.
Действие романа «Старая дева» разворачивается в Алансоне в 1816 году. Мифологическим
задним планом служат на сей раз не взаимоотношения Церкви и
государства, а идеологический спор между монархистами, либералами и
республиканцами.
Роза Мария Виктория Кормон — не
слишком умная, но богатая владелица прекрасного дома — давным-давно
должна была обзавестись семьей, однако жизнь повернулась так, что она
осталась одна. В годы террора она напрасно искала себе мужа-дворянина,
во времена Империи не желала связывать свою судьбу с «пушечным мясом».
В образе Розы Кормон воплотилась сама
Франция образца 1816 года, не знающая, каким богам молиться. Кого
предпочесть: монархиста? либерала? По поводу незадачливой старой девы в
городе болтают всякие глупости: не иначе, с ней что-то не в порядке,
наверное, какой-нибудь тщательно скрываемый порок…
Роза Кормон не лишена и тщеславия.
Так, она отвергает чувства скромного чиновника мэрии Атаназа Грансона,
хотя он любит ее столь страстной любовью, что, получив отказ, бросается в
реку Сарт.
В город между тем приезжает виконт
Труавиль, когда-то давно эмигрировавший в Россию. Роза Кормон уже видит
себя в мечтах госпожой де Труавиль. Какая блестящая партия! Увы, 16 лет
назад Труавиль женился на дочери княгини Шербеловой, владелице
миллионного состояния, и теперь у них уже четверо детей.
В конце концов на руку мадемуазель де
Кормон остается всего два претендента: бывший шуан кавалер де Валуа,
сияющий в лучах собственного величия. Ему 58 лет, но он все еще не
избавился от привычки заводить внебрачных детей, хотя, разумеется,
предпочитает помалкивать на эту тему.
Второй претендент — некто Дю Бускье,
когда-то занимавшийся поставками продовольствия для французской армии.
Он вступил в сговор с Бернадоттом, а затем разорился, сыграв на
понижение перед битвой у Маренго, то есть не поверив в Бонапарта. В
Алансоне Дю Бускье возглавляет партию либералов. Он носит накладные
волосы, свободно рассуждает о женщинах и взаимоотношениях полов, то есть
затрагивает вопросы, в которых мадемуазель Кормон на удивление мало
осведомлена. Она не понимает, в чем разница между быком и волом, а
услышав выражение «покрыть кобылу», интересуется, что это значит.
Между тем она мечтает о детях, чтобы
было кому оставить в наследство все, чем владеет. В ее образе мы снова
видим Францию в ее стремлении к покою и безопасности, Францию, которая
надеется «спасти свой вечный уют, свои древности и лаковые безделушки… У
таких прекрасных вещей должен же быть хозяин!»
Хозяином в итоге станет Дю Бускье. Чем
же он заслужил такое счастье? Городские сплетники утверждают, что это
именно он «осчастливил» ребенком девушку Сюзанну. На самом деле здесь
постарался кавалер де Валуа, сумевший свалить славу за этот «подвиг» на
своего закоренелого врага. Дю Бускье льстит репутация волокиты, к тому
же он уже 15 лет опекает местный приют для детей-сирот.
Сделавшись мужем мадемуазель Кормон,
бывший республиканец Дю Бускье старается заручиться поддержкой всех
«благоразумных» горожан и добиться избрания от партии либералов. Своей
деятельностью он будет способствовать пришествию к власти Луи-Филиппа, а
в 1830 году самолично сорвет белый монархический стяг. В награду он
получит пост начальника налоговой службы и репутацию «сильного»
политика, который сумеет превратить Алансон в промышленно развитый
город.
Все эти достижения нисколько не радуют
Розу Кормон. Став супругой Дю Бускье, она, готовая «сто лет гореть в
аду ради счастья материнства», обнаруживает, что вышла замуж за
импотента.
Дю Бускье насквозь лжив в своей
общественной деятельности. Роза Кормон лжет мужу, притворяясь, что
обожает его, тогда как на самом деле не испытывает к нему ничего, кроме
ненависти. Но уж лучше выглядеть в глазах окружающих женой самого
выдающегося в городе человека, чем жить в одиночестве. Все-таки Бускье
«лучше, чем собака, кошка или канарейка — услада стародевической жизни».
Мадам Дю Бускье ищет утешения и опоры в
религии. Факт своего замужества она начинает рассматривать, как
«вериги, которые помогают доброй христианке в искуплении грехов».
В 1830 году умирает кавалер де Валуа.
Это время знаменует победу во Франции людей типа Дю Бускье, громогласно
вещающих на всех углах о «публичном образовании», о «школе гуманизма» и о
«светоче истории».
Выбор Дю Бускье Розой Кормой мифологичен.
Он означает, что Франция больше не хотела рассчитывать на помощь Церкви
(«Кюре из Тура»), предпочтя идеи, заимствованные у «беспорядочных,
яростных и бесполезных революций, способных разрушать, но не способных
созидать». |
![](<img src="http://uchitel-slovesnosti.ru/verx.webp" border="0" alt="" />)
УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ
